День, когда мир перестал покупать

Впрочем, современная Финляндия – гораздо менее равная страна, чем она была до экономического краха 1990-х годов. До тех пор руководящим принципом страны было построение общества, в котором, как сказал мне один географ, «все живут в одной реальности и, следовательно, понимают друг друга». Неравенство в доходах усилилось в 1980-е годы в эпоху яппи, но не намного, а во время финской депрессии проблемы бездомности и голода в значительной степени решались государственной поддержкой и повышением налогов на тех, кто все еще зарабатывал, – аналогичными действиями Питер Виктор сглаживал те или иные бедствия в своих экономических моделях. На улицах не отмечалось ни беспорядков, ни даже массовых протестов.

Однако по мере того, как финская депрессия затягивалась, самые богатые и влиятельные люди страны стали призывать к такой рыночной политике, которая в те годы продвигалась в Европе и Северной Америке. С тех пор разрыв между богатыми и бедными в стране продолжает увеличиваться. Современная Финляндия была бы более трудным местом для выживания в условиях катастрофы потребления, чем тридцать лет назад. Очереди за бесплатным питанием там так и не исчезли.

Но что, спросите вы, насчет печально известных самоубийств в Финляндии? Разве они не говорят страшную правду о последствиях финской депрессии? Почти никто – даже в Финляндии – не знает, что число самоубийств на самом деле не увеличилось во время экономического кризиса; оно достигло пика в самый разгар экономического бума 1980-х годов. Как только началась финская депрессия, уровень самоубийств снизился, причем эта позитивная тенденция сохраняется и по сей день. (Он все еще выше, чем в большинстве стран Западной Европы, но примерно такой же, как в США, и ниже, чем в Японии или Корее.) Вообще говоря, вопрос о психическом здоровье финнов во время катастрофы потребления остается открытым; ни одно исследование не указывает на его значительное ухудшение, а некоторые позволяют сделать вывод, что оно улучшилось по большинству показателей.

Никто не может точно сказать, в чем тут дело, однако популярно следующее объяснение: на фоне бурной потребительской культуры 1980-х годов финны обнаружили, что конкурируют и сравнивают себя друг с другом более категорично, чем когда-либо прежде. Никогда ранее там не было столь сильного ощущения, что страна делится на победителей и проигравших. Старая финская мудрость предостерегает, что молодые люди умирают от собственной руки не во тьме долгой зимы, а с приходом весны. «Они видят мир возможностей, – сказала мне одна женщина, – и убивают себя». Они сталкиваются лицом к лицу с катастрофой повседневной жизни.

Варпу Пёйри, обладательница самодельной одежды и воспоминаний о разделке свиней, ясно помнит тот момент, когда она поняла, что финская депрессия закончилась. В трудные годы Пёйри узнавала о модных трендах из телевизора, а затем рисовала эскизы, по которым ее мать и бабушка шили для нее одежду. Когда ей было одиннадцать, в телевизоре все носили неоновые цвета, и она попросила сшить ей неоново-зеленые брюки и неоново-розовую рубашку. «Я так гордилась своей стильностью», – сказала она. Но к тому моменту дела в Финляндии пошли на лад.

На следующий год ее семья отправилась в Грецию, и там, на пляже, Пёйри познакомилась с девушками из Хельсинки, одетыми в модные бренды того времени, такие как Diesel и Miss Sixty. «На мне была моя домашняя одежда, и тут я почувствовала себя просто ужасно», – вспоминает она.

Многие финские миллениалы, как сама Пёйри, по ее словам, обеспокоены своим нынешним потреблением. Она не уверена, что именно давит на них больше: детские воспоминания о финской депрессии или тот факт, что мировые экологические проблемы теперь настолько неоспоримы. Подобно другим обеспокоенным людям во всем мире, они делают личный выбор, который, как они надеются, уменьшит их влияние на планету. Они ездят на велосипедах и пользуются общественным транспортом. Они едят nyhtökaura – веганскую рваную свинину[9]. Они испытывают чувство вины, летая на самолете.

Кроме всего прочего Пёйри вынесла из детства отсутствие страха перед очередной катастрофой. «Мне не казалось, что меня чего-то лишили, – сказала она мне. – Я думаю, это круто, что я не получала всего, чего хотела. Так я поняла, что жизнь и без этого может быть замечательной». У нее есть навыки выживания. Она знает, как выращивать пищу, разводить домашних животных и ловить рыбу. Она умеет варить варенье, шить одежду и вязать носки.

В ее сознании всплывает удивительное воспоминание: вы, возможно, думаете, что, будучи ребенком в трудные времена, она мечтала жить в большом доме или оживленном мегаполисе. Однако на самом деле она мечтала жить еще более самодостаточно, чем ее семья. Она представляла себе простой загородный дом с солнечными панелями и домашним скотом, с мхом вместо туалетной бумаги. Хотя Пёйри росла счастливой девушкой, она все же улавливала тревожное настроение финской депрессии. Темные времена, думала она про себя, уже, наверное, на за горами.