День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия

Также такое прочтение игнорирует прямой смысл 2:17–20. Оно делает банальными тщательно подобранные слова Павла о призвании «иудея» (быть светом мира), так что они становятся просто очередным высказыванием на тему «все согрешили». Это, в свою очередь, делает текст 3:1–9 возвышенным и сухим либо недоступным для понимания. Это краткая серия вопросов и ответов, которая обретает удивительный смысл, если мы понимаем 2:17–29 так, как я предлагаю, но без этого не имеет смысла вообще. Опять же, многие комментаторы и проповедники обращали на это внимание, иные внимательные «консервативные» толкователи говорили, что этот отрывок слишком сложен и загадочен, так что он не слишком для нас ценен. Это результат неверного прочтения 3:21–26.

И, наконец, принято думать, что Павел говорит о проблеме дурных поступков человека («греха»). Тем не менее Римлянам 1:18–23 и краткое резюме всего этого отрывка в 3:23 говорит о чем-то более глубоком. «Грех» укоренен в идолопоклонстве: в том, что человек променял Славу Божью на идолов. Тут Павел говорит ровно то же, что мы видим в литературе эпохи Второго Храма. Но сегодня многие, размышляя о «грехе», забывают о том, что это проблема второго порядка. Корень зла – поклонение идолам.

Эти экзегетические проблемы указывают на стоящие за ними богословские сложности обычного толкования. Принято думать, что тут и в других местах Послания речь идет о том, как мы становимся «правыми перед Богом», чтобы «попасть в рай», а идея «правоты», хотя она связана с тем, о чем говорит Павел, обычно изымается из контекста, который для него важен. По иронии судьбы сторонники обычного прочтения принимают идею «попасть в рай» (или ее эквивалент) как данность, а когда кто-либо пытается вспомнить о темах, которые Павел действительно рассматривает, просят его замолчать. Это все усложняет, жалуются они, имея в виду на самом деле вот что: «Я привык понимать этот отрывок определенным образом, и мне трудно переключиться и подумать о других точках зрения».

Кроме того, обычное толкование предполагает, что Павел тут говорит о гневе Божьем и что в 3:24–26, особенно посредством термина hilastērion, он объясняет, как проблема гнева была решена. Лексика допускает такое понимание, но это ставит перед нами четыре проблемы. Во-первых, как мы вскоре увидим, это загадочное слово вероятнее всего указывает на крышку Ковчега, на то место в скинии или в Храме, где Бог завета, согласно его обетованию, встречается со своим народом и потому очищает как людей, так и святилище, чтобы эта встреча могла произойти. Во-вторых, «обычное» представление о том, что в процессе жертвоприношения у древних евреев животное умирает вместо верующих, просто ошибочно. В-третьих, когда Павел в 5:9 дает резюме данного отрывка, он говорит: если мы были «оправданы кровью его», мы спасемся от будущего гнева. Следовательно, слова «оправданы кровью его» – резюме 3:24–26 – не означают «спасены от гнева», иначе текст 5:9 был бы тавтологией («будучи спасены от гнева, мы будем спасены от гнева»). В-четвертых, в середине отрывка говорится, что Бог прощает прошлые грехи по своему долготерпению. Это прямо противоположно «наказанию». Можно, конечно, думать (как многие делают), что Бог ранее прощал грехи, дабы отложить наказание, пока оно не обрушится на Иисуса. Но ничто не указывает на то, что таков ход мыслей Павла.

Довольно серьезные проблемы, но это еще не все.

Над всеми этими сложностями возвышается еще одна проблема: выражение «праведность Божия», которое крайне важно в данном отрывке, не означает «статус правого, который Бог дает людям». Конец отрывка, стихи 25–26, ясно показывает, что речь тут идет о собственной «праведности» Бога. Бог являет свою «праведность» через то, что он сам «праведен»: когда он «оправдывает» людей, он поступает справедливо. Если в конце аргументации Павел так сильно это подчеркивает, есть все основания думать, что и в начале, говоря о явлении «Божьей праведности», он говорит о том же. Но каков же смысл выражения «Божья праведность»?