День, когда пала ночь

– Теперь, наедине, мы можем побеседовать, как когда-то в храме, – непринужденно сказала Никея. – Тогда были дружелюбнее. Наш чопорный двор в каждом пробуждает худшее, но сейчас мы от него далеко. Давайте получше узнаем друг друга.

– Я и так знаю, что вы здесь, чтобы шпионить за мной в пользу вашей семьи. Знаю, что вы угрожали тем, кого я люблю. – Думаи упрямо скребла пятку. – Или это не все?

Никея смотрела на нее, опустив ладони себе на бедра. У нее были густые, длинные волосы.

– Ну, у меня, как у всех, есть свои секреты, но позвольте припомнить… Я родилась на окраине Нанты. Мы с отцом принадлежим к большому клану, но из его детей я единственная осталась в живых. В семнадцать лет я потеряла мать. Я плохо плаваю, прекрасно танцую, превосходно стреляю из лука. Терпеть не могу холода. Я люблю весну. В детстве мечтала переплыть море Солнечных Бликов. – Никея скользнула в воду. – А главное, я хочу добра народу Сейки.

– Тогда вы, может, уговорите отца тратить меньше времени на забавы и больше – на помощь пыльным провинциям? Я слышала, он добивается изгнания любого, кто пытается им помочь.

Кажется, ей удалось заинтересовать Никею.

– Вас заботят пыльные провинции?

– В одной из них родилась моя мать. Конечно заботят.

– Так почему вы не попросите Фуртию послать им дождь?

– Одна дракана не справится с засухой.

– А мой отец справится? – улыбнулась Никея. – Высоко же вы оцениваете его таланты, принцесса.

– Фуртия еще не вошла в полную силу, – напомнила Думаи. – И не мне ей приказывать.

– И не мне приказывать отцу.

Никея погрузилась в воду до ключиц, темные волосы плавали вокруг. Думаи против воли вообразила, как перебирает их пальцами.

Смыв с себя соль вместе с лишними мыслями, она встала и потянулась за халатом.

– Не хотите окунуться? – спросила Никея, прижимая к бокам согнутые в локтях руки. – Могу закрыть глаза.

– Я устала.

– Тогда позвольте мне расчесать вам волосы перед сном. Говорят, я это умею.

– В двадцать девять лет я способна причесаться сама, госпожа Никея.

– Возможно, вы так считаете, принцесса, но не забывайте – я видела вас, когда к вам еще не приставили служанок. Причесаться для приема при здешнем дворе вы не сумели бы и ради спасения жизни. Надеюсь, и пробовать не станете.

Смех у нее был мягче пуха, и от него по спине Думаи пробежал холодок.

– Вы не устаете от своих интриг? – спросила она, слишком туго затягивая халат. – Право, неужели Купоза никогда не уймутся?

– Колоколу, унявшему свой звон, остается только ржаветь.

– Слова вашего отца?

– Мои собственные. Или я не принадлежу себе, или я не поэт? – Никея вышла из ванны, направилась к ней. – Я вам не враг. Пока вы не дадите мне повода.

– Звучит как угроза.

– Разве?

Думаи не отводила взгляда от ее живых глаз, отражавших огоньки светильников.

– Давайте сговоримся быть друзьями, – уже мягче предложила Никея. – Мне кажется, мы обе желаем Сейки добра.

Она, не дожидаясь ответа, протянула руку – Думаи вздрогнула. Улыбка Никеи стала заметнее.

– Можно подумать, я волчица. – Она на удивление бережно протянула между пальцами прядь ее влажных волос, вытеребила из них сосновую иголку. – Вы никак не хотите, чтобы я вас вычесала, принцесса?

Думаи чувствовала, что дыхание ей изменяет. Теплый ветерок в самых темных водах души.

«Дочь, ты лишилась рассудка?»

– Обойдусь, – сказала она, отстранившись. – Погодите. Вы сказали, я не сумею причесаться для приема при здешнем дворе?

– Ах да, в полдень прибыл гонец, – улыбнулась Никея. – Завтра с утра нас примет королева Аркоро.

Думаи в изнеможении уставилась на нее:

– А раньше вы сказать не могли?

– Должно быть, меня что-то отвлекло. – Никея вернулась в ванну. – Увидимся утром, принцесса.

В отведенных гостям покоях Думаи легла на постель. Она попробовала уснуть и тут вспомнила необычный сон – тот, где с ней кто-то говорил.

На горе великая императрица начала обучать ее управлению снами. Для этого следовало, засыпая, сознавать, что спишь.

Думаи перевернулась на спину, прижала ступни и ладони к полу. Чувствуя, как сон затягивает ее в себя, она сосредоточила внимание на этих якорях, постаралась удержаться на плаву, а не уйти в глубины под волнами.

– Ты здесь?

Течение серебряной нитью пронизывало ткань сна.

– Я здесь, – ответила посланница.

Думаи уловила в темноте движение.

– Как видно, нам не узнать, где мы.

– Эта страна подобна пузырю, парящему меж смертным и небесным миром. Пузырь – и в то же время мост. Возможно, когда наша беседа слишком близко коснулась наших настоящих жизней, он лопнул, выбросив нас обратно в явь.

– Очень уж хрупкий мост. Не знаю, сумею ли заплатить мостовую пошлину…