День, когда пала ночь

Герцоги Духа ожидали ее в Расколотой палате. В зале висел большой гобелен – когда-то на нем изображались Святой и Дева, но полотно разрезали надвое, убрав половину с королевой Клеолиндой. Святой после смерти нареченной уничтожил все ее изображения – такова была боль потери, что он не мог видеть ни статуй, ни картин, ни даже записей в хрониках.

Герцоги Духа, как один, поднялись навстречу Глориан. Здесь собрались самые могущественные члены большого Совета Добродетелей. Все они вели род от Святого отряда – шести верных друзей и спутников Святого, и каждый был стражем одной из добродетелей.

Благородный Робарт Эллер, герцог Щедрости, стоял во главе стола. По ходу солнца от него она пересчитала глазами других: герцог Дамад Штиль, герцогиня Брангайн Венц, герцогиня Глэдвин Финч, герцо Эдит Комб и герцог Рандрот Вити. Двое последних были вызваны заменить родственников – соответственно тетю и племянника, – отплывших на тех кораблях.

– Дама Глориан… – Герцог Робарт, в своем зеленом дублете, всем видом являл образец самообладания. – Благодарим, что вы присоединились к нам.

Глориан села напротив него. За ней заняли места и другие.

– Как вам уже сообщили, по некоторым признакам свадебный флот, в том числе «Убеждение», встретил насильственный конец на пути к Ваттенгарду. Что именно случилось, никому не известно.

– Приказываю выяснить, – хрипло проговорила Глориан. – Дама Глэдвин, вы страж двенадцати портов и хранительница моря. Пошлите людей на поиски.

Впервые она говорила с целым Советом. Из них даже герцо Эдит быле десятью годами старше ее, а остальные – совсем взрослые. Чтобы они приняли ее всерьез, надо держать себя в руках.

Герцогиня Глэдвин была тонкой и хрупкой – к семидесяти годам она вся состояла из углов.

– Принцесса, – ответила она, – по всему, что я знаю о кораблях – а я знаю немало, – надежды увидеть «Убеждение» целым нет. Я велела поддерживать огонь на пяти башнях, чтобы направить к берегу выживших, но море страшно холодно, и, боюсь, выживших не будет.

– Мой отец – северянин. Он мог выдержать холод, – прошептала Глориан, голос ее чуть вздрагивал. – А если и нет, надо подобрать все тела, какие удастся найти. Чтобы отослать их в небесный чертог, как положено.

– Да, принцесса. А сейчас мы должны обдумать следующие шаги, – тусклым голосом произнесла герцогиня Брангайн. – Согласно закону, королева Иниса, отсутствующая без известных к тому причин, признается умершей или неправомочной. На возвращение ей предоставляется двенадцать дней, после чего трон принимает наследница. С первого известия о пропаже королевы Сабран прошло три дня, остается еще девять.

Девять дней… считай, ничего.

– Вам шестнадцать, вы не достигли возраста правления. Это делает возможным появление претендентов на трон.

– Я – наследница Иниса, – сказала Глориан. – Единственная, как всегда и было.

Дама Брангайн, как видно, не нашла в себе сил ответить. Ее сын и наследник тоже сгинул в море.

– К нашему прискорбию, претендентов это никогда не останавливало, – вмешался герцог Дамад. – Не будем забывать сказания о Джиллиан-русалке.

Герцогиня Глэдвин фыркнула в чашу.

– Мы можем столкнуться и с бунтовщиками, не заявляющими о родстве с Беретнет. Когда королевство узнает правду…

Дамад осекся. В тяжело повисшем молчании Глориан ответила:

– Вы думаете, это был Безымянный. Думаете, люди усомнятся в божественности дома Беретнет.

Герцог Дамад слишком долго медлил с ответом:

– Разумеется, нет, ваше высочество. Но подобные мысли могут появиться у других.

– Благоразумнее было бы подавить все разговоры о пожаре, – предложила герцогиня Брангайн. – Распорядимся, чтобы чиновники прибрежных селений уничтожали все свидетельства.

Глориан потрогала подаренное отцом кольцо:

– Пока я не достигла возраста правления, кто будет у власти?

– Герцог Робарт – формальный глава Совета Добродетелей, – сказале герцо Эдит, их каштановые волосы касались белого воротничка сорочки. – Вы будете коронованы, но до вашего семнадцатилетия благородным попечителем Иниса будет он.

Глориан взглянула на герцога Робарта, а он на нее.

Он производил впечатление: лицо сильное, худощавое, но не худое, гладкие волосы зачесаны назад и чуть влево ото лба. В волосах цвета олова, как и в бороде, еще мелькали язычки рыжего пламени, когда-то, верно, полыхавшего по всей голове.

Ей подумалось, что поседел он, пожалуй, до времени, ведь герцог немногим старше ее отца. Кожа его цветом напоминала воск, наводя на мысль о нездоровье, но он был подтянут и крепок, а голубые глаза поблескивали проточной водой.

– Я, – обратилась к нему Глориан, – сочла бы честью признать вас регентом, однако моя бабушка, будучи Беретнет, имеет право принять опеку над государством.

– Не думаю, что королева Сабран одобрила бы эту мысль, принцесса, – тихо возразил герцог. – Вы не согласны?

Глориан промолчала.