День, когда ты придешь

серьезному и большому. Вероятнее всего, до того дня ее не выпустят из этой роскошной

клетки.

Оторванная от своих корней, утратившая дом в Токио и друзей, Канаме

чувствовала себя безнадежно потерявшейся в чужом огромном мире. У нее уже не хватало

духа спорить и даже просто расспрашивать Леонарда о том, что с ней будет.

Какая разница? Ей было все равно.

Она больше не помнила, что такое гнев или веселый смех – здесь никто не злился и

не смеялся. Монотонная жизнь в огороженном, замкнутом мирке исподволь засасывала ее

и скоро Канаме перестала вспоминать и мечтать. Что толку? Она будет влачить здесь свои

однообразные дни, незаметно превратится в усталую взрослую женщину, незаметно

57

поседеет и спрячется за старческими морщинами. А потом просто умрет. Разве это так уж

плохо?

Поместье располагалось в субтропическом поясе, это легко было определить по

тому, что даже в феврале здесь было тепло, а вокруг дышали влагой вечнозеленые

тропические леса. В пределах видимости не было ни дорог, ни других построек, ни разу в

море не возник силуэт корабля. Ни единого инверсионного следа в южном синем небе.

Лишь вертолет, привозивший Леонарда и его подручных, оставался ниточкой,

связывающей поместье с внешним миром.

Это было очень тихое место.

Такое же пустынное и тихое как ее сердце.

Солнце село, и Канаме, как всегда, как многие-многие дни подряд, покинула

террасу и бездумно побрела по дорожкам западной части огромного парка.

Парк был ухоженным и ровным. Темно-пурпурные цветы жакаранды1, отмечавшие

подкрадывающуюся незаметную весну, сливались с бархатными закатными сумерками –

печальные и поникшие, словно в траурные гирлянды. Легкий морской бриз тронул листья

садовых деревьев, и они зашептали о чем-то, приглушенно и тревожно.

В тот вечер она забрела чуть дальше вглубь сада, чем обычно и устало прилегла

под деревом, прислонившись спиной к шероховатому стволу. Ее одолевала вялая дремота,

и Канаме послушно плыла по мягким сонным волнам, пока ее ушей не достигли

негромкие голоса.

Один из них был мужской, второй – женский.

– … И что же? Отступление из Лос-Анджелеса не подтверждено, не так ли?

Знакомый голос. Это был помощник Леонарда, Ли Фаулер.

Тонколицый молодой человек с длинными иссиня черными волосами, который без

труда покорил бы любую женщину одним-единственным взглядом. Канаме ничего не

знала о его прошлом, но под внешним обликом изящного и изысканного джентльмена

скрывался опытный и осторожный боец, на удивление проницательный. Он был

абсолютно, безраздельно предан Леонарду и всегда демонстрировал высший класс

любезности и уважения по отношению к Канаме. Как правая рука Леонарда, он

практически постоянно находился в разъездах по всему миру. Надо полагать, сегодня он

задержался в поместье.

– Да. Это неприятно.

Голос собеседницы Фаулера Канаме тоже немедленно узнала. Сабина Левония.

Еще одна из ближней когорты Леонарда.

Девушка, которая, по сути, и руководила всей прислугой, обеспечивавшими

существование поместья, всегда носила строгий брючный костюм и очки в узкой черной

оправе. Она выглядела молодо – ей нельзя было дать больше двадцати лет. Ненамного

старше Канаме.

Сабина никогда не отлучалась из поместья, и постоянно была на виду. Ее

корректность и чопорная предупредительность перед Канаме тоже не знала границ.

Но ее безупречная, слегка флегматичная учтивость не могла обмануть – девушка

была отнюдь не из хрупких горничных, способных только подносить чай. Напротив, вся

связь шла через нее, и, невзирая на молодость, она командовала не только служанками,

поварами и садовниками, но и охранниками, которые вытягивались перед ней в струнку.

Глаза за стеклами очков поблескивали остро и прицельно, как у человека, которому не раз

доводилось смотреть в прицел, а чувство настороженности и напряжения сопровождало ее

по пятам.

1 Жакаранда (лат. Jacaránda) — род растений семейства Бигнониевые. Большие или средней величины

вечнозелёные деревья, растущие в основном в тропической и субтропической зоне. Родиной большинства из

них является Южная Америка, в частности, Бразилия.

58

Работники повиновались Сабине беспрекословно и с опаской, бросаясь выполнять

ее поручения с почти неприличной торопливостью.

Теперь эти двое, поверенные Леонарда, хранители его секретов, тихо беседовали на

узкой, ограниченной густыми зарослями дорожке сада. Задремавшая Канаме, чьи мысли

блуждали так далеко, что она и сама не знала – где, ничем не выдала своего присутствия,

и ни Фаулер, ни Сабина не почувствовали ее.

Лос-Анджелес? Отступление? Это ничего не говорило ей. О ком шла речь, тоже

было непонятно.

– Вы сообщили милорду об этом? Печально признать, что при всей вашей

предусмотрительности, с которой вы подготовили операцию на Хива-Оа, она провалилась

и вы потеряли след этого человека.

– Безусловно, я доложила.

Голос Сабины был холоден и спокоен.

– Нетрудно было предсказать, что эта атака кончится неудачей, – скептически

сказал Фаулер.

– Вот как? Что же заставляет вас так думать? Есть дополнительная информация?

– Нисколько. Просто оценка, не более.

– Завышенная оценка.

– Что вы имеете в виду?