День Муравья

– Прекрасно. Ты перечислил физические чувства, которые позволяют нам общаться с физической реальностью. Но существует и другая реальность, психическая, и ее можно ощущать другими, психическими пятью чувствами. Если ограничиться только физическими чувствами, будешь действовать как бы только пятью пальцами одной левой руки. Почему бы не работать и пятью пальцами правой?

Николя казался озадаченным.

– И что это за другие пять чувств, пси-хи-чес-ких, как ты сказал?

– Эмоции, воображение, интуиция, осознание и вдохновение.

– Это же в голове. Головой я думаю, и все.

– Не совсем так. Думать можно по-разному. Наш мозг – своего рода компьютер, ему можно задать программу, и он окажется способен на такие удивительные вещи, какие мы даже не представляем. Нам подарили удивительное орудие, а мы так и не научились в полной мере его использовать. В настоящее время мы используем только десять процентов возможностей нашего мозга. Через тысячу лет мы, может быть, сумеем использовать пятьдесят, а через миллион – девяносто. У нас головы младенцев. По большей части мы просто не понимаем того, что творится вокруг нас.

– Не преувеличивай, современная наука…

– Поверь, у нас и наука в младенческом состоянии. В восторге от нее только невежды. Настоящие ученые знают, что они ничего не знают, и чем дальше они продвинулись, тем очевиднее для них их незнание.

– Но дядя Эдмонд очень много чего знал, и он…

– Нет, Эдмонд указывает нам пути к нашему освобождению. Он говорит нам, как ставить перед собой вопросы, но не предлагает ответов. Когда начинаешь читать «Энциклопедию абсолютного и относительного знания», тебе кажется, что ты лучше разбираешься во всем, но если продолжить читать дальше, то возникнет впечатление, что ты уже вообще ни в чем не разбираешься.

– А вот я, например, понял, о чем эта книга.

– Тебе повезло.

– Она о природе, о муравьях, о вселенной, об отношениях в обществе, о столкновении цивилизаций на Земле… Я в ней видел даже кулинарные рецепты и загадки. Лично я, когда читал ее, становился умнее и чувствовал себя всемогущим.

– Тебе действительно повезло. А я чем больше читаю, тем отчетливее вижу, насколько все непонятно и как мы далеки от желанных целей. Даже такая книга нам больше не помогает. Вижу только последовательность слов, которые сами сложены из букв. Буквы – всего лишь рисунки. Слова стараются поймать предметы, идеи, дав им особое обозначение. Слово «белый», безусловно, обладает собственной вибрацией, но на других языках это понятие выражено другими словами – white, blanco, – а это значит, что нашего слова «белый» недостаточно, чтобы определить этот цвет. Это слово – некая приблизительность, когда-то выдуманная, причем неизвестно кем. Книги – последовательность слов, книги – последовательность мертвых обозначений, последовательность приблизительностей.

– Но «Энциклопедия относительного и…»

– Энциклопедия – ничто по сравнению с проживаемой жизнью. Ни одна книга не сравнится с минутой размышлений над тем, что происходит сейчас.

– Я ничего не понимаю. Ты говоришь очень непонятно.

– Прости, я поторопился. Объясню по-другому: вот ты сейчас слушаешь то, что я тебе говорю, и это необыкновенно важно.

– Конечно, я тебя слушаю. Ты же не хочешь, чтобы я тебя не слушал?

– Слушать трудно, необходимо большое внимание.

– Все же ты очень странный, папа!

– Извини, мне трудно до тебя достучаться. Сейчас я тебе кое-что покажу. Закрой глаза и слушай меня внимательно. Представь себе лимон. Видишь его? Он желтый, желтый-прежелтый, светится, как солнце. Он шероховатый и очень душистый. Чувствуешь, как он пахнет?

– Да.

– Вот и хорошо. Теперь ты берешь большой острый нож и разрезаешь лимон пополам. Лимон открылся. Стали видны дольки, наполненные сочной мякотью. Ты берешь половинку и выжимаешь ее, видишь, что мякоть раздавливается, течет сок, золотистый, душистый… Чувствуешь?

Николя ответил, не открывая глаз:

– Ну да.

– Хорошо. А теперь скажи, у тебя во рту прибавилось слюны?

– М-м… – Николя повертел языком во рту. – Да, прибавилось. А как это возможно?

– Так твоя мысль воздействует на твое тело. Теперь ты убедился, что, думая, ты производишь некоторое действие, имеющее физиологические последствия.

– Но это же здорово!

– И это только первый шаг. Нам не нужно выдавать себя за богов, мы давным-давно боги, но только не знаем этого.

Глаза у Николя загорелись.

– Я хочу научиться. Пап, пожалуйста, научи меня все контролировать моими мыслями. Пожалуйста, научи! Скажи, что мне надо делать?

160. Наркотик ломехузы

Гражданская война все шире растекается по Городу. Мятежные почитатели богов захватили целый квартал – квартал с муравьями-бочками. Теперь они постоянно снабжают Пальцев медвяной падью.

Но как ни удивительно, Пальцы больше не говорят с ними через доктора Ливингстона. Голос пророка умолк.

Однако даже его молчание не охлаждает пыла почитателей. Своих погибших мятежники относят в особое помещение и перед сражением непременно приходят их проведать. Они занимаются трофоллаксисом, разговаривают с мумиями, которые стоят чаще всего в боевых позах.