День пришельца

– Разве у меня дача? – поморщился Коломойцев и в расстройстве махнул рукой. – Шесть соток да развалюха… Вот на Фунт-стерлинговском шоссе дачи, так дачи! В сосновом лесу, трёхэтажные, друг друга краше… А лужайки какие перед ними – загляденье!

– Это кто же, папаня, тебя туда в гости приглашал? – иронично поинтересовался от машины зять.

– Кто-кто… – обидчиво надул губы Коломойцев. – Вдова депутата Хацимоева. У её сына там особняк.

– И за какие-такие заслуги она к тебе снизошла? Неужто просто так? – снова подначил зять. – Да она скорее удавится, чем нищему копейку подаст.

– Не просто так, – признался Коломойцев. – Я им дёрн на лужайке укладывал. – Он немного помолчал, затем мечтательно добавил: – Мода у них там: флюгера на крышах ставить. И каких флюгеров только нет! И с трещотками, и со свистульками, и с пропеллерами… И каждый флюгер как произведение искусства!

Лёша распрямился, вытер замасленные руки ветошью и захлопнул капот.

– Слушай, тестюшка, ты зачем сегодня на дачу едешь? – поинтересовался он. – Полоть?

– Полоть…

– Не получится полоть.

– Это ещё почему? – насторожился Коломойцев. – Машина не поедет?

– Машина-то поедет, но полоть ты не будешь.

– Как так – не буду?

– Порядок на даче надо наводить. Чтобы всё как у людей было.

– У меня на даче всегда порядок, – не согласился тесть.

– Разве это порядок? – покачал головой зять и назидательно изрёк: – Делай, что хочешь, папаня, но чтобы сегодня установил на даче флюгер!

– На мою развалюху, что ли? – растерялся Коломойцев, и только потом до него дошло, что зять подтрунивает. – Да пошёл ты со своими шуточками! – рассердился он и порывисто вскочил со скамейки. – Починил машину? Поехали!

– Поехали, – рассмеялся зять и кивнул Лопухину: – Пока.

– Пока, – сказал Игнат.

Коломойцев был настолько рассержен, что забыл попрощаться с Игнатом, сел в машину и с треском захлопнул дверцу. Сел в машину и зять Лёша, завёл мотор, и они уехали. Аэлита с коляской скрылась за углом дома, и во дворе остались только Лопухин да кот Васька.

Игнат достал из кармана пакетик полуденного фурфача и позвал:

– Кыс-кыс-кыс!

Васька повернул голову, посмотрел на Лопухина больным страждущим взглядом и отвернулся. Он страдал по Димке Похмелкину, и никто другой ему не был нужен. В том числе и экзотический деликатес трансгалактической фирмы «Ной и сыновья».

Однако Игнат отступать не собирался – эксперимент надо было провести. Он встал со скамейки и направился к коту.

– Котик кушать хочет? – спросил он, подходя к Ваське, и протянул пакетик с полуденным фурфачом.

Кот недоверчиво посмотрел на Лопухина, задвигал драными ушами, начал принюхиваться. Игнат вспомнил, что коты не любят ни горячего, ни холодного и разорвал пакетик сверху.

Жёлтый фурфач в пакетике запузырился и активно зафырчал, распространяя восхитительный для жителей Альгамбры аромат.

Кот Васька опешил. Кот Васька сморщил нос. Кот Васька угрожающе ощетинился. Разбрызгивая слюну, он зашипел так, будто его посадили на раскалённую сковороду с кипящим маслом, и стремглав умчался за беседку. Оказывается, не только для людей восхитительный по меркам жителей Альгамбры аромат представлялся непереносимым зловонием.

Игнат воровато огляделся, поспешно, пока его никто не видел, прошагал к мусорному баку, выбросил надорванный пакетик с полуденным фурфачом и вернулся на скамейку у подъезда. Здесь он снова огляделся и перевёл дух. Кажется, его действительно никто не видел. Если кто-нибудь догадается, что вонь в доме – его рук дело, всю оставшуюся жизнь придётся каяться, но отмолиться не получится.

От рук воняло, но мерзким запахом тянуло и из подъезда. Начинало подванивать и из мусорного бака.

«Ну и ладно, – решил Лопухин, – через час на работу, а там ароматы не лучше». Он достал из кармана сопроводительное письмо рекламной акции трансгалактической фирмы «Ной и сыновья» и стал его перечитывать. Что же ему делать: отвечать или нет?

– Что читаем? – из подъезда вышел Могол, сосед с первого этажа, уселся рядом, нагло забрал письмо и принялся его изучать.

– Липа! – безапелляционно заявил он, возвращая письмо. Могол был подвыпивши, и от этого его раскосые глаза казались ещё более косыми.

– Почему липа? – не поверил Игнат.

– Да потому, что деньги с тебя требуют! Дурят нашего брата, как хотят!

– Ну… – неуверенно протянул Игнат. Могол его не убедил. Была и у него такая мысль, но уж очень хотелось побывать на экзотическом курорте.

– Да ты, никак, решил заплатить сто рублей?! – безмерно удивившись, догадался Могол.

– Ещё не решил…

– Лопух ты, Лопухов! Если у тебя лишняя сотня, давай пропьём! – принялся уговаривать Могол. – С пользой потратишь, а не на ветер выбросишь.

– Мне через час на работу… – попытался выкрутиться Игнат.

– Так и что?! – возмутился Могол. – Ты сантехник, тебе сам бог велел! Трезвый сантехник – это нонсенс!

Соседом по лестничной площадке у Могола был доцент Либерман, и Могол заимствовал у него иностранные термины, употребляя их как к месту, так и невпопад. Сейчас получилось к месту.

– Я подумаю, – пообещал Игнат.

– Чего думать?! Давай деньги, сгоняю за бутылкой!