День середины лета

Неуверенность в ее голосе заставила мужчину помрачнеть.

— До сих пор не нашла? — он нахмурился.

— Ты чист — не считая этих пятен… Да и те… — мягко, словно извиняясь за свою предыдущую резкость, Илл'а погладила его ладонь. Темная россыпь поблекла под ее пальцами. — Только едва заметный след ушедшей болезни, словно твоя кровь сожгла заразу так, что ты и не заметил.

— Одержимому, помнится, не настолько повезло…

— Могу предположить — это оттого, что он не был одаренным, — сумрачно сказала девушка.

Они оба с тревогой посмотрели на Илана.

— Кровь и привязка к дару — все, что я успела понять об этой болезни…

— Когда успела-то? — заподозрил Огнезор неладное. — Если у меня, по твоим же словам, "только след?"…

Лекарка виновато отвела взгляд.

— Кровь Пса на камнях… — созналась так тихо, что он едва расслышал. — Ты не всю сжег…

Гильдмастер схватился за голову. Безнадежное ругательство невольно сорвалось с губ.

— Дурное щенячье любопытство, храмовая девочка? — зашипел, хоть и хотелось заорать. — Или, может, ты, и впрямь, вся в свою славную наставницу пошла?..

— Что?..

Жестокие слова ошеломили Илл'у, заставив удивленно заморгать. Так по-детски…

— Знание любой ценой! — безжалостно выплюнул он. — Плевать на опасность для себя и прочих! Таковы уроки знаменитой Паучихи, Илл'а?

— Я не!.. — перепугано запротестовала она. — Никогда!..

— Значит, по глупости? — мужчина не скрывал яда в голосе. — Уж не знаю, стало ли мне легче… Лекарь-дурень, как-никак, временами куда хуже лекаря без принципов…

— Тебе не удастся вновь меня оскорбить, — вдруг холодно перебила девушка. — Не трать свое красноречие понапрасну, Таргел.

О, это был хороший ответ! Словно не словами — снегом из ахарской долины — сыпанули за шиворот, да так, что Огнезор почувствовал себя и желчным стариком, и вздорным мальчишкой одновременно!

Лелеять свою злость дальше было просто нелепо…

— Больше так не рискуй, — с тяжелым вздохом тихо попросил он. — В моей жизни и так было слишком много погребений…

— Не буду, — согласилась Илл'а. И вдруг мягко, утешающе погладила его по щеке.

Но спохватилась слишком быстро — даже раньше, чем Гильдмастер толком понял, что случилось. Отдернула руку, виновато отвела взгляд.

— Илана проверю, — поспешно отступила в сторону, не замечая, с какой тоскою посмотрел мужчина ей вслед.

А вскоре всем им стало вовсе не до нежностей.

Спину и плечи юного лорда-наследника, словно веснушки, покрывала чуть заметная пепельно-серая россыпь…

* * *

Этой ночью, как и день до того, Илан не чувствовал в себе никаких изменений. Брюзжал только сверх меры, за дурным расположением скрывая страх, беспокойно ворочался на лежаке, поминутно дергал Илл'у, что-то колдующую над аптечной склянкой с его, Илана, благородной кровью, — пока наставник не разозлился всерьез и не ткнул горемычному больному в лоб ладонью. Дальше лорд-наследник спал крепким наведенным сном, будто младенец в Храме. И не видел, как разгорается небо рассветом, а потом — закатом. И еще одним. И еще… И почти не чувствовал в своих венах палящего жара, выпивающего у их юной лекарки все силы. И не помнил страшного зуда под кожей, заставляющего язвы раздирать в кровь, так что спутникам приходилось пеленать его, словно новорожденного…

Очнулся же Илан в туманных предрассветных сумерках от влажной прохлады и неприятной мороси, упрямо, без малейшего уважения к высшему роду Империи, заливающей глаза и рот. Дернулся, выпутывая руки из одеяла, провел по мокрым щекам, недоуменно поскреб почти сошедший струп на тыльной стороне ладони. Привстав на локте, огляделся в поисках спутников…

Те обнаружились невдалеке — по другую сторону от плюющегося, едва тлеющего под дождем костерка. Серые от усталости, с одинаково блеклыми, выцветшими от истощения глазами, они жались под одним одеялом, спасаясь от холодных не по-летнему капель, — не в объятии, но лишь в попытке опереться на плечо соседа. Передавали из рук в руки знакомую, не раз на памяти Илана испытанную, флягу с укрепляющим настоем, неуклюже сжимали горлышко в трясущихся пальцах, прикладывались дрожащими губами, помогая друг другу, перемежая раздраженное шипение истерическими, невеселыми смешками. Болезненно щурились: на тускнеющие с каждой минутой угли, не находя ни сил, ни желания подбросить хоть веточку; на тоскливое графитово-желтое небо, не дающее никакой надежды на ясный день; на синие вены, ярко проступившие под белой кожей, на бледные радужки — водянисто-зеленую, размыто-голубую — лицо к лицу, глаза в глаза…

— Какое дивное зрелище! — не сдержал хриплого, жалкого от слабости смешка лорд-наследник. — Опять я все проспал! И что же тут случилось?

Они переглянулись, ища друг у друга совета.

— Сначала ты расскажи… жрица, — попытался выдавить ободряющую улыбку наставник, осторожно сжимая девичью ладонь.

— О, так я уже не "недоучка"? — тепло поддела Огнезора девушка.