День середины лета

— Лишь узелок из двух ниточек, отче! — пропела сладко, почти ласково, в карманы балахона пряча искалеченные руки. — Ниточек, и без того сплетенных судьбою крепко-накрепко…

Сколь ни загадочен был этот ответ, однако Гутору, похоже, сказал о многом. И, все же, не заставил старика содрогнуться.

— Вот уж не думал, что встречу в своем Храме Плетельщицу… — покачал он головой задумчиво.

— Ты льстишь мне, господин настоятель. По меркам древних я едва ли тяну на послушницу, — вытянула Мила в усмешке бледные губы. Но скривилась, почуяв на языке привкус крови.

— И даже это куда больше, чем довелось мне видеть за всю свою жизнь, — в его словах не было ни похвалы, ни страха, лишь все та же спокойная задумчивость. Он словно говорил сам с собою. Потому и вопрос прозвучал слишком просто, обыденно. — А знает ли твой хозяин, какой редкий дар попался ему в руки, Алим?

Поначалу Мила даже не поняла…

— Глупые люди говорят: он знает все и всегда, — вслух продолжал размышлять Гутор. — Мне жаль его, если так…

Вот теперь ей стало понятно. Кровь отлила от лица, не избавив от ржавого вкуса во рту. Взгляд исполнился ядовитой угрозы.

— Но и ты ведь не промах, святой отец! — проговорила жрица с вкрадчивым шипением. — Должна ли я пожалеть тебя?..

— Боюсь, мы жалость понимаем по-разному! — старик резко очнулся от раздумий. — Не стоит угрожать мне, Алим! — предупредил сурово, без намека на прежнюю снисходительность. — Не думаю, что тебе это позволено.

Он был прав: Огнезор никогда бы настоятеля не тронул. Мила могла от ярости хоть пеплом рассыпаться! И чем же, дьяволы побери, она себя выдала?

— Вы всегда так самоуверенны, проклятые святоши! — в досаде вырвалось у женщины.

— Я доверяю свою жизнь Богиням, — спокойно пожал Гутор плечами. — На все их воля — и она, порой, забавна… Мог ли я много лет назад, принимая под опеку Храма одаренную девочку с подкидышем на руках, хоть на миг подумать, что пускаю в эти стены мастера Гильдии?..

— ВЫСОКОГО МАСТЕРА, святой отец, — самодовольно исправила Мила его оплошность. — Я очень горжусь своим званием, как и каждый из наших людей! Не молитвами достаются нам они, но кровью…

— Чужою кровью, Алим, — счел нужным вставить старик осуждающе.

— Прежде всего, нашей собственной! Не ты ли говорил об этом недавно в своей проповеди, Гутор?..

— Что ж, — сдался он, — отрицать не стану.

Они замолкли, слишком переполненные вопросами. Не зная, о чем сказать, а чего лучше говорить не стоит: чтобы не выдать своей осведомленности, чтоб не показать противнику своего незнания… Вечная игра, в которой умельцев при Храме не меньше было, чем в Гильдии.

— Как ты раскрыл меня? — первой отважилась на любопытство женщина. — В чем я оказалась так беспечна?..

— Я давно подозревал, — не стал отказывать ей святой отец в любезности. — Слишком уж ловко управлялась ты с нашими гильдийными коллегами у ложа болящего Императора… Прочие в Храме тобой гордились, уважали за характер и волю… Но я-то знаю, что ваши лекари — высокомерные, безумные мерзавцы. Их не возьмешь ни волей, ни характером, и только своему они готовы покориться…

— Что ж, это чистая правда, Гутор, — вынуждена была согласиться Мила. — Даже Гильдмастеру они не всякий раз подчиняются. Потому он меня, наверное, и держит…

Вид у старика сделался после ее слов подозрительным.

— Семеро высоких мастеров, — осторожно проговорил он, — насколько известно мне, заправляют сейчас в Гильдии. Четверо из них женщины, но лишь двоих поминают, как Огнезорову свиту…

— Хочешь знать, кто из этих двоих я? — перебила жрица издевательски. — А какой вариант тебе бы больше понравился? Впрочем, не отвечай! Все равно я тот, что тебе не придется по вкусу…

— Кто? — холодно уточнил он.

— В народе меня зовут Паучихой.

Даже Гутор, святой и благостный, мог, оказывается, потерять спокойствие! Миле захотелось расхохотаться.

— Подослать своего палача в эти стены! — возмущение и ужас смешались в его голосе. — Я думал: твой хозяин — человек чести!..

— Дело вовсе не в чести, святой отец! — обвинения Огнезору ее раздосадовали. — Стены Храма сильны и целительны, и мой мастер хорошо осведомлен об этом… Я давно уже на грани, Гутор. Меня заперли здесь, удерживая от безумия. Ну, от полного безумия, если тебе угодно… Неужто, на месте Огнезора ты не поступил бы также?

— Ты веришь, что он всегда прав, не так ли?

Жрица вытянула губы в улыбке.

— Может ли быть неправым божество, святой отец?..

Забывшись, потянулась она к старику руками. Искалеченными пальцами ухватила за ворот. Зашептала доверительно, придвинувшись близко-близко:

— Вот только не спеши винить меня, Гутор, в святотатстве! Ты веришь в силу своих Богинь, но что такого могут они, чего не могут одаренные? Исцелять тело? Управлять духом? Плести чужую судьбу?.. Все это и мы умеем, настоятель! Ты же восхищался силой моего дара совсем недавно! Но, поверь, святой отец, я видела одаренных, перед которыми что я, что ты — всего лишь дети! И совсем скоро (и двадцати лет не пройдет!) мой мастер станет таким же. Так зачем мне искать бога на стороне? Не проще служить тому, кто рядом?..