День середины лета

Расправляя пышные усы, важно разглагольствовал о непонятных беспорядках в лихих кварталах старинный Моранов приятель-стражник. И прежде он нередко захаживал к аптекарю в гости на кружечку пива — теперь же, с Илл'ыным появлением, просиживал в уютной кухоньке уже каждый свободный от караула вечер. Господин Моран с охотой кивал его рассуждениям, поддакивал в нужных местах — а сам поглядывал с хитринкой на хмурящуюся от неловкости девушку, которой не всегда удавалось вовремя улизнуть от этих посиделок.

Илл'е же становилось вдвойне неудобно. Добродушный усатый дядька юной жрице в отцы годился. И ладно бы он лишь присматривался к ней покровительственно, оценивал со здоровой практичностью зрелого мужчины, решившего, наконец, покончить с холостой жизнью, — как было в первый день их знакомства! Но к концу недели Моранов приятель вдруг начал на нее пялиться с каким-то щенячьим удивлением, заставляя лекарку уже всерьез переживать за свою будущность. Покидать тихое здешнее пристанище раньше времени Илл'е не хотелось, а разбитое сердце старинного друга аптекарю вряд ли по душе придется…

Зато неприятный постоялец девушке больше на глаза не казался: чем чаще захаживал на огонек блюститель порядка, тем реже слышно было подозрительного жильца сверху. Появлялся да исчезал "хорек" всегда незаметно — и только по скрипу половиц можно было догадаться, что комната на втором этаже обитаема.

Тяжелый след опасного амулета изо дня в день становился меньше — господин Моран уже довольно потирал руки, представляя, как выставит квартиранта на улицу… Илл'а же торопилась изо всех сил — и все равно чуяла: не успеет! Малодушно утешалась, сердито обзывая грызущее предчувствие беды глупостью; крутилась в суете аптечных дел, слушала сплетни, обрастала знакомствами с соседями. Пыталась убедить себя, что нынешняя ее жизнь — надежная и настоящая, что время еще есть, и даже, возможно, удастся застрять в этом тихом уголке надолго… Но что-то мешало ей в это по-настоящему верить. И каждую ночь подолгу вертелась Илл'а без сна в постели, и каждое утро потихоньку ругалась, не без труда отыскивая в кармашках новенькой дорожной сумки гребень, зубное семя или смену белья — но каждый вечер все равно упрямо собирала свои вещи, будто с рассветом предстояло пуститься в дорогу…

Так оно, конечно, и случилось. Уже на девятый с ее побега день.

Их постоянный гость — стражник — явился накануне не с вечерней зарей, как вошло уже у всех в привычку, но в ленивый послеобеденный час. Был он при мече и в форме, старательно выпячивал широкую грудь, а вместо обычной, чуть в усы, приветственной улыбки, физиономию строил официально-унылую — сразу видать: не кружечку пропустить, но по делу явился. За ним под веселое треньканье колокольцев в аптеку шагнул тусклый, линялый человечек — сутулый, близоруко щурящий глаза, невзрачный от лысоватой макушки до пыльных носков сапог, но задирающий кверху острый нос столь начальственно да по-чиновьичьи важно, что никто не посмел бы усомниться в его немалом положении в столичной ратуше.

— По поручению Имперской канцелярии и Храма, инспекция городских лекарей, амулетчиков и травников! — гнусаво сообщил он куда-то поверх Морановой головы.

То ли слова эти, то ли сам посетитель, чуть не заставили Илл'у застыть столбом от внезапного приступа тревоги — но девушка все же совладала с собою. Аккуратно, недрогнувшей рукой отсчитала последние семь капель успокаивающего зелья, неторопливо заклеила воском крохотную склянку, осторожно вручила его бледной измотанной покупательнице, приняв в уплату три медных монетки да пожелав, как водилось, телесной крепости. Затем степенно убрала оставшееся зелье на полку, сняла аптекарские перчатки, расправила подол серого платья, втайне радуясь, что приметные храмовые балахоны как раз сохнут на заднем дворе после стирки, — да, выйдя из-за прилавка, устроилась скромно на скамье у дальней стены. Мол, изволит господин аптекарь свою помощницу важному чиновнику предъявить — его право, а нет — так она и не будет мешаться…

Моран же, меж тем, чуть поклонился — без тени суеты или подобострастия, лишь с легким удивлением и осторожной досадой отвлекаемого от работы человека — да вежливо пригласил господина инспектора располагаться.

— Разве что не так? — поинтересовался скорее для порядка, чем из любопытства. — Зимой ведь только лавку мою проверяли…

— Знать не знаю, — сухо отрезал чиновник. — Мое дело — все здесь осмотреть и представить доклад кому положено.

— Что ж, не смею препятствовать, — в сторону отступил аптекарь. — Лая, — повернулся он к девушке, — согрей-ка почтенным господам вина с травами да пирогов принеси подкрепиться…

Илл'а едва сдержалась, чтобы не припустить бегом. Совсем не пришелся ей по душе цепкий взгляд остроносого человечка!

— Что за девица? — догнал ее неприятный вопрос, принудив замереть и обернуться.

— Так племянница моя, — глазом не моргнув, соврал Моран. — В обучении нынче, а коль потянет — будет мне на старость преемница…