День святого Нормана Грея

Зал был не очень большим, красиво отделанным полированным деревом. Норман сразу обратил внимание, что он заполнен публикой с белыми лицами в двух передних рядах и темно-смуглыми в остальных, коих было раз в десять больше. Сидевшие в первых рядах, имели блокноты и портативную звукозапись. А дальше, среди темной массы, у многих женщин почему-то были цветы.

Стрелки часов уже почти сошлись на двенадцати, но еще не совсем.

Норман сел, как положено, впереди, рядом с адвокатом.

Странно, почему здесь нет никаких портретов Брука? Он спросил.

– Как можно, сэр. Это было бы бестактно по отношению к независимой судебной власти.

Слева от них, из боковых дверей вышел человек в черной мантии и в той ромбообразной шапочке, которая осталась, кажется, еще с античных времен. Лицо – воплощенное беспристрастие и суровость. И Норман правильно догадался.

– Генеральный прокурор, сэр.

– Тогда процесс должен вести Верховный судья?

– Совершенно верно, сэр.

Дверь, чуть сбоку от судейской кафедры, открылась и появился некто в одежде пажа, исполненной в черно-коричневой гамме, и с жезлом в руках.

Жезл три раза стукнулся об пол.

– Его честь Верховный судья Грандайленда!

– Один раз «нет» и остальные «да», – быстрым шепотом напомнил ему адвокат.

Все встали при появившемся Верховном судье.

Тот, поднявшись на несколько ступенек к себе, положил перед собой два увесистых синего цвета тома, милостиво оглядел зал и дал знак садиться.

Большие очки и сам склад лица выдавали в судье человека благонравного и мудрого. Норману это понравилось, и стало спокойней.

Некто секретарского звания зачитал по бумажке чье дело рассматривается и в связи с чем.

Тут же он поднес и положил перед Норманом большущую Библию.

– Клянетесь ли вы говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?

Норман положил на Библию руку и успел заметить стоявшее более мелкими буквами: «В картинках – для неграмотных и детей».

– Да.

Слово получил прокурор.

– Ваша честь! Трагедии, к сожалению, происходят даже на нашем острове.

Он сделал паузу, как будто предчувствовав реакцию соплеменников, – за спиной у Нормана прозвучал дружный печальный вздох.

– И мы убеждаемся, Ваше честь, что чаще всего причиной трагедии является сам человек.

Верховный судья обдумал фразу и согласно кивнул.

– Иногда не по злонамеренным планам или корыстному умыслу, Ваша честь, а по легкомыслию, кое является лишь внешне дружественным, а по сути, коварным спутником жизни.

– Н-да!! – стройно произнесли сзади этак голосов шестьдесят.

Верховный судья ласково поднял палец, чтобы не мешали говорить прокурору.

– Приходится замечать, что сторожащая человека умеренность иной раз покидает не только отдельных и редких граждан нашего острова, но и людей из Большого света.

Прокурор повел голову в сторону и посмотрел в первые два белых ряда. Верховный судья, чуть вытянув себя в кресле, взглянул туда же.

Там, за спиной у Нормана, завозились.

– И вместе со многими уважаемыми достижениями науки и техники этого большого мира мы видим злоупотребление алкоголем, а порой и откровенный разврат.

– Фу!! – хором сказали сзади, а Верховный судья удрученно покивал головой.

«Ведет к тому, что я действовал в неконтролируемом состоянии», – подумал Норман, но тут же услышал, как прокурор произнес полное имя и фамилию Бобби.

– Беспечный богатый человек не знал меру своим капризам и прихотям. Но хуже того! – Прокурор вознес указательный палец. – Он не знал горячего нрава нашего маленького, но очень гордого народа!

И что тут началось…

Норман, не уверенный в своей безопасности, осторожно повернул назад голову.

Вся темная часть зала дралась и ссорилась.

Из гвалта выделялись отдельные крики, среди которых расслышалось: «Хвостом твою мать»… «Чтоб ты спал с дикобразом»… «Шел бы ты медузу сосать»… И чисто по-женски: «Чтобы у тебя грудь отвисла».

И даже стало любопытно – как там еще, но Верховный судья встал и произнес не очень, впрочем, громким голосом.

– Требую тишины. Иначе прикажу очистить зал.

Всеобщий скандал погас с той же скоростью, что и возник, только два увлекшихся бойца чуть задержались, и один успел пожелать другому:

– Чтобы ты ел одни банановые шкурки!

На это Судья строго погрозил пальцем, давая понять, что даже у гнева должны быть свои границы.

Прокурор продолжил, указывая рукой на темные лица:

– Орел не так стремителен и лев не так свиреп, как житель нашего острова, если ему причинили обиду или так показалось.

И сделав паузу, начал снова, но в голосе его послышалась дрожь:

– Ваша честь, горько, однако надо признать: на острове еще есть нелегальная проституция.

– Е-есть! – раздалось в зале, но Грей не уловил интонации общей горечи.

Верховный судья, как не верящий своим ушам человек, воззрился на прокурора… потом в зал, словно надеясь найти там опровержение…

И не нашел.

Чтобы скрыть мучительное переживание, он прикрыл опущенное лицо рукой… но, молодец, скоро справился и сделал прокурору знак – продолжать.

– Ваша честь, две наши молодые проститутки, – Верховный вздрогнул, но снова справился, – вступили на яхте между собой в конфликт. И мистер, – прокурор опять назвал полное имя и фамилию Бобби, – бросился их разнимать. Разумеется, он был мгновенно убит – наши люди терпеть не могут, когда им мешают.

– Р-рр!! – грозно раздалось сзади.

– Затем девушки нанесли смертельные удары друг другу. Я не задерживаю внимание на деталях, Ваша честь, которые подробно изложены в двух томах, лежащих перед вами. Укажу лишь на заключение дактилоскопической экспертизы, страница шестьдесят два второго тома. – Верховный открыл нужную страницу и уронил на нее очки. – Там, Ваша честь, утверждается, что отпечатки пальцев на орудиях убийства принадлежат, соответственно, одной и другой девушке.

Прокурор опустил руки вниз и снова поднял их с двумя длинными тонкими ножами в каждой.

– Вот эти орудия.

Подержав их в воздухе, он поблагодарил и сел.

Наступил черед адвоката.

Норман уже понял, что дело повернули таким образом, что его присутствие здесь нужно не обвинению, а для чего-то еще. Но насторожился, так как адвокат заговорил о четвертом пассажире яхты.

Показалось, адвокат вдруг ушел в сторону, заговорив о выдающихся людях, побывавших на их замечательном острове: Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, Хиллари Клинтон с собакой, двоюродная сестра Роя Джонса…

И великий американский писатель, когда-то проживавший на Кубе, оказалось, тоже нанес свой визит. Как потом Грей узнал – заблудился в океане по пьянке.

– Но никогда доселе, – возвышенно прозвучал голос, – мы не были счастливы лицезреть у себя лучшего квотербека всех времен и народов мистера Нормана Грея!

Общий возглас поразившего людей удивления окутал зал, и Норман, побуждаемый адвокатом, встал, поклонился судье и, повернувшись, поклонился публике. Ему громко зааплодировали.

– Господь Бог, – объявил адвокат далее, – имея на то, надо полагать, веские основания, снабдил нашего гостя и другим талантом. Перед нами выдающийся ученый, профессор с мировым именем!

Темная часть зала поднялась в едином порыве и складно пропела строку из международного университетского гимна:

– Viva aca-demia, viva profe-sso-ore!

Дальше, по адвокатским словам, непосредственно выходило, что показания столь сверхдостойного свидетеля, как Норман Грей, поставят окончательную точку в этом, хотя и так уже ясном, деле.

– Вы находились на глиссере вдали от яхты?

– Да, – честно ответил Грей.

– И даже не предполагали, что в это время на яхте может произойти трагедия?

– Да.

– И не думали, что девушки пустят в ход ножи, которым вы не придавали значения?

Вопрос так скрутил в одно разные смыслы, что на него с одинаковым результатом можно было ответить и «нет», и «да». К тому же, действительно, он не мог придавать значение ножам, которых никогда не видел.

– Нет.

– Итак, Ваша честь, – сразу же заключил адвокат, – мы имеем доказанный факт непредумышленного убийства, совершенного на почве аффективного состояния, вызванного большими дозами алкоголя и следствиями психо-реактивного оргического излишества. Безусловно, виноваты все трое, и по законам Грандайленда, они подлежат преследованию согласно статье УК 286 пункт 3: «О мерах наказания покойных при совершении ими в живом состоянии особо опасных преступлений, как-то: малоуважительные высказывания в адрес Президента, Первой леди, а также убийство». Но, Ваша честь, пункт 7 той же статьи предусматривает снисхождение к усопшим, если в их действиях не обнаруживается умысел преступных действий после кончины. Прошу вас о снисхождении, Ваша честь.

Верховный судья взглянул на прокурора.

Тот встал и в коротких словах объяснил, что хотя убийство, совершенное гражданином Грандайленда, уже само по себе является неуважительным актом по отношению к Президенту и Первой леди, обвинение, не обнаруживая плана дальнейших злонамеренных действий, считает достаточным уже понесенное преступниками наказание «от собственных причин».

Верховный судья встал и, констатировав совпадение мнений обвинения и защиты, закрыл заседание.

Еще через несколько секунд Грей оказался в окружении цветов и женщин. Цветы сыпались ему на колени и прямо на голову, а в руке уже была адвокатская авторучка, которой он подписывал свои фотографии. В суете Норман сразу не понял, что фотографии вырезаны из вчерашних газет, и только в конце заметил сохранившуюся под одной из них надпись: «Проклятый убийца невинных островитянок».