День святого Нормана Грея

Что же получается?

– Эй, Норман!

Брук указал вниз.

Металлическая братва вывалила из двух переулков на площадь и на треть ее заняла. Высота в пятьдесят ярдов позволяла разглядеть всякую мелочь, и Грей готов был поклясться, что увидел, как один из серебристых заменил кассету на автомате.

С другой стороны на площадь выезжали четыре бронетранспортера, а еще две пары, слева и справа, пошли в обход.

– Ну-с, – генералиссимус поднял руку ко лбу, не обнаружив там козырька фуражки, – заодно проверим и стрелковую подготовку. Командуй, дорогая.

Прозвучало так, что оба они вдавили головы в плечи:

– Ого-онь!!!

Если бы рация совсем не работала, приказ все равно был бы услышан.

Сперва Грею показалось, что все это несерьезно. В открытую кабину донеслись скромные, глухие хлопочки, а сами бронетранспортеры очень медленно, с небольшими дымками из коротеньких, несолидных стволов, двинулись внутрь площади.

С той стороны дружно ответили, и налетевший свинец кое-где выбил на зеленых корпусах искры, не причинив, впрочем, никакого вреда.

– Хе-хе, – довольно издал Президент, – придурки, чтоб вас игуана отпользовала.

Хлопочки, Грей вдруг увидел, оказались не очень-то и невинными. В первых рядах уже были жертвы – несколько серебристых потеряли стояние на своих невысоких ножках и, обвалившись, угловато кочевряжились.

– Не нравится, смотри, Норман, им не нравится.

У Грея закрутились в голове куски и фрагменты. Что-то не складывалось, ведь там, на причале, единая масса металла имела общий центр управления.

– Погляди, побежали, педики! Мы атакуем, Норман!

Серебристые уходили двумя потоками назад в переулки.

Первая леди довольно повернулась из пилотского кресла:

– Похоже, ребята, мы сегодня все-таки пообедаем.

Бронетранспортеры поспешили, чтобы встать пушками в переулки, поспешили… и в излишнем усердии перетолкались посередине площади.

– Тьфу, долбонавты, – незлобно произнес генералиссимус, – так вот и на футбольном поле. Ты не видишь, дорогая, где там моя фуражка?

Грей, всматриваясь, заметил другое – серебристые тащили своих пораженных. Держали их по двое, поддев стрелами под корпуса. И на площади валялось всего несколько угловатых кусков металла.

Подвижные потоки уже начали выходить на соседнюю улицу с длинным, каким-то хозяйственным строением посередине.

– Вон она, твоя фуражка.

– Опустись, заодно потороплю эту бестолочь.

– Сдалась она тебе, Брук?

– А если наденет кто-то другой?

– Думаешь, почувствует себя на твоем месте?

– Нет, думаю про заначку. За подкладкой чек на полмиллиарда евро.

Вертолет сел, не выключая винта. Грей наклонился вперед к Первой леди:

– Слушай, ты говорила про губку, про ее оптоволоконный каркас.

– Ну-да.

– Они могут обмениваться информацией?

– Они так и делают. Если, например, губку начать подкармливать, усики других начинают активней работать, то есть проходит сообщение, что в воде стало больше пищи.

– Значит, они могут принимать информацию и с дальних дистанций?

– По идее, конечно, могут.

Два бронетранспортера уже устремились в переулки за беглецами, но два других никак не могли расцепиться.

Брук решил эту проблему сам – запустил под переднюю часть одного из них руки и сдвинул.

Норман вспомнил, как тот сдвинул однажды всю боровшуюся за мяч кучу.

А еще через тридцать секунд, в воздухе, он от удивления открыл рот: бронетранспортеры с обеих сторон улицы, куда смылись серебристые, долбали лишь маленькую их кучку посередине. И тех, что долбали, вдруг стало меньше… а теперь и не стало совсем…

Первая леди повернула к ним голову:

– Они убрались в портовый покгауз.

– Черт! – Президент стукнул себя кулаком по колену. – Там три тонны русской икры – запасы на целый месяц!

Бронетранспортеры застыли, в их обозначенных короткими стволами физиономиях почувствовалось удивление.

Грей посмотрел на торчавший в бухте фрегат, совсем близко отсюда.

– Брук, черт с ней, с икрой. Пусть бьет бронебойными, а мы, отсюда, скоординируем огонь.

Генералиссимус помолчал, потом кивнул головой:

– Трудно принимать такое решение. И ты был прав, тяжелой техникой мы бы их всех расплющили. – Он погрустнел и беспокойно задвигался на кожаном сиденье. – Стыдно! Горько и стыдно!

– Что за сопли, Брук? – поинтересовалась супруга.

– Папа…

У бедняги увлажнились глаза, он вынул платок и высморкался.

– Ну-у, время нашел. Отревешься после обеда.

– Папа… его последние слова за минуту до смерти… – вконец расстроенный он сглотнул слюну, – папа взял меня за руку и нежно сказал: «Мой мальчик…»

Грей, тронутый сценой, дружески положил на плечо ему руку. Президент утерся платком.

– … и нежно сказал: «Мой мальчик, никогда не экономь на танках».

Первая леди, отказавшаяся от трогательного участия, вызывала фрегат и уже спрашивала – что они там, водорослями объелись?

– Молчат! Похоже, радиосвязь вообще не работает.

Генералиссимус отошел от минутной слабости:

– Сбрось нас на ближайшую крышу и гони на фрегат. Я буду направлять стрельбу руками. Вперед, значит – взять ближе. Назад – дальше. Влево-вправо… Понятно?

– Морскому ежу понятно.