День варенья

Затем подошел Мурчик, сделал книксен, буркнув под нос что-то похожее на имя, и пританцовывающей походкой в такт всё еще звучащей музыке, быстро продвинулся поближе к столу с бутербродами.

Манюня вместо того, чтобы представиться и поздравить девушку с днём рождения, подойдя, обнял меня за плечи и доверительно сказал:

— Он очень хороший человек.

Тут наконец-то мы услышали голос новорожденной. Голос приятный, мелодичный, без ожидаемой глубины и бархатистости. С расположением как к старым добрым друзьям, нам было предложено выпить.

Разлили мгновенно. Понемногу в граненые стаканы. Так как тост практически мною был уже озвучен, то после группового чоканья и бурной поддержки междометиями радости, содержимое стаканов мгновенно выпили. И только потом с выдержкой, достойной уважения, неторопливо, с тщательно скрываемым самообладанием, как бы нехотя, потянулись за бутербродами.

Закусывать после выпитого никто не отменял, всё в рамках приличия. Бутерброды исчезли быстрее, чем выпитое вино. Делая вид, что ещё не закусили, опять потянулись к тарелке с едой. Манюня, розовея от стыда, чувствуя, что он не наедается, сложил бутерброды с сыром и колбасой друг на друга, и со словами:

— Так вкуснее, — заглотил их целиком и с радостной улыбкой (как это только удавалось ему совмещать), медленно пережёвывал.

— Надо попробовать, — подхватил Мурчик, стремительно сложил такую же конструкцию из бутербродов с докторской и московской колбасами.

— Интересно, — с видом гурманов подхватили мы с Шурой, сооружая нечто изысканное по схеме: хлеб, масло, докторская колбаса, сыр, московская колбаса, масло, хлеб.

Естественно, всё внимание девушек было приковано к нашим персонам. Уже давно никто не танцевал, и мы, стараясь не выдать наше желание съесть всё, что у них заготовлено, комментируя руками наши нечленораздельные сквозь жующие переполненные рты звуки, кивая в разные стороны и строя девочкам глазки, создавали видимость непринужденной дружеской беседы.

3.2. Анекдот по Марксу

Конечно, привет из Одессы — это визитная карточка, после которой должно непременно последовать продолжение в виде искрометного юмора, неудержимого веселья и остроумных шуток. Но где это всё взять, если не дано?

Миф о веселых одесситах ещё бытует в среде иногородних обывателей, и его во имя своих желудков надо было поддерживать.

— Что-то смотрю мужчин у вас маловато, ушли, как мамонты, покурить и не вернулись? — попытался пошутить Мурчик.

Видя отсутствие какой-либо реакции, Шура решил полушутливо с ухмылочкой объяснить:

— Капля никотина, убившая современную лошадь, в древние времена убивала стаю некурящих мамонтов.

Опять только интерес в глазах и детское ожидание чуда.

Мне уже приходилось в Москве и Ленинграде попадать в ситуацию одессита, от которого ждут смешного. Ситуация неуютная и часто тупиковая. Пошутить, конечно, можно, комментируя какое-то действо или слова, или шутейно ответить на вопрос. А с чистого листа?

Имея в запасе заготовки, можно легко и непринужденно что-то рассказывать, пересыпая речь шутками и юморными приколами, выбивать смех, как пыль из ковра, с каждой шуткой всё сильнее и сильнее — это искусство и высочайший профессионализм по части человеческого общения.

Не обладая такими способностями, но попадая в подобные ситуации, я придумал для себя выход — незамысловатый одесский анекдот всегда удовлетворит первичный интерес к персоне из Южной Пальмиры. Далее уже по обстоятельствам — слово за словом, шутка за шуткой и опять миф о веселых одесситах ложной памятью будет откладываться в сознании непредвзятых жителей нашей огромной страны.

С анекдотами тоже была проблема. Прочитав в детстве в «Золотых россыпях» высказывание Карла Маркса «Анекдот — это ум тех, кто его не имеет» и твердо памятуя о том, что «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», я как настоящий пионер-ленинец решил анекдоты не запоминать никогда. Я был уверен, слушая анекдоты и их не рассказывая, что мой ум не засорен тлетворным мусором.

Уверенность улетучилась в ту долгую морозную питерскую ночью, когда в компании спекулянта Вадима и Гриши из Белой Церкви — соседа по коммунальной квартире, где нас поселили на время каникул, в течение четырех часов по очереди, не повторяясь, мы рассказывали анекдоты, попивая водку под незатейливую закуску. Ассоциативная память — сильная и коварная штука. Безостановочно рассказывая анекдоты, их, как связанные цветные платки из шляпы фокусника, вытаскиваешь один за другим из глубин памяти. Оказалось, что я знал массу всевозможных, на любой вкус и любой случай, анекдотов — с учетом пауз, чоканья, выпивания и закусывания примерно минут на семьдесят беспрерывного рассказывания. Феноменальное открытие.