Денарий кесаря

            Жрец бросил свою ношу и отправился с преподобным Макарием. Вместе они подняли избитого монаха и на руках отнесли в церковь. Братия горы, увидев, что идольский жрец идет вместе со старцем, очень удивились этому. А жрец после этого принял христианство, а потом и монашество. Более того – увлеченные его примером, многие из идолопоклонников обратились ко Христу! А преподобный Макарий по этому случаю сказал:

            «Слово гордое и злое направляет к злу и добрых людей, а слово смиренное и благое обращает к добру и злых…»

            Старец замолчал, словно возвращаясь из тех давних времен. И тут к нему, пробившись сквозь толпу, подошла женщина и сказала:

            - Батюшка! Благословите меня в дорогу! У меня дома такая беда! Такая беда! Надо ехать и не знаю, вернусь ли обратно живой.

            - Бог благословит. Поезжай! – кивнул ей старец.

            Но женщина, не отставая, принялась умолять:

            - Нет, вы благословите меня так, как только вы можете!

            - Ну, хорошо, хорошо! – пообещал старец и, подумав, осенил ее крестным знамением. - Поезжай. Всё будет у тебя хорошо! И все дела твои успешно решишь и вернешься целой и невредимой.

            Женщина просияла и отошла.

            А Василий Иванович незаметно посмотрел на часы и не поверил своим глазам. Времени было намного больше, чем он ожидал.

            Все то, что говорил старец, конечно, было интересно и необычно. Но его наверняка уже заждалась Настя. Да и пролог нужно было закончить непременно сегодня, чтобы назавтра приняться за саму повесть. Володька прав – иначе можно и не успеть… И он собрался было потихоньку уйти. Старец, словно опасаясь, что он, и правда, сделает это, неожиданно ухватил его за пуговицу на пиджаке и принялся крутить ее, обращаясь к стоявшему рядом мужчине:

            - Вот недавно была Пасха. Кому-то праздников Праздник, а кое-кто говорил: «И зачем только она нужна? Из-за нее кинотеатр закрывают, любимым занятием не дают заниматься!»

            - Какой кинотеатр, батюшка? – удивился мужчина. - Я ведь на Пасху в храме был! И радовался вместе со всеми!

            А тот продолжал:

            - Вот ты, говоришь, учился и учишь совсем не тому. И даже теперь, когда перед тобой открылись двери Истины, веры в тебе не хватает. А как ты хотел? Вера - это дар Божий! И как ни тужься, хоть подпрыгни, больше в тебе ее от одного лишь твоего желания не станет!

            Мужчина недоуменно смотрел на старца. На его лице было написано: да я, вроде, и об этом тоже не говорил, хотя, конечно, оно и так…

            «Так ведь это он обо мне! Клуб же – в кинотеатре!!!» – вдруг понял Василий Иванович и, поразившись прозорливости старца, сумевшего прочитать его тайные мысли, стал жадно слушать, стараясь не пропустить ни слова.

            А тот продолжал:

            - Хотя вера - это дар, надо потрудиться, чтобы его заслужить. А как потрудиться? Каждый день утром и вечером читать молитвенное правило. Поститься, молиться. И, конечно, по воскресеньям ходить в храм. То есть, начинать отстаивать свои литургии!

            После этого старец, называя соседа Василия Ивановича полковником, сказал, чтобы тот не беспокоился, ибо тоже возвратится из опасной командировки целым и невредимым.

            Затем не благословил изможденной женщине делать операцию, несмотря на то, что, по ее словам, у нее был рак.

            Коротко, порой односложно, ответил еще на несколько вопросов.

            И, наконец, вспомнил о Василии Ивановиче.

            - Ну вот, - снова обратился он к нему: - А теперь пойдем ко мне в келью, чайку попьем!

            Ловя на себе завистливые взгляды, Василий Иванович машинально взглянул на часы и ахнул. День давно перевалил за половину, а он даже Насте позвонить не успел! И самое главное – заказ ее купить на неделю продукты не выполнил! Не в Москву же теперь возвращаться! Да и сбегать к телефонной будке, позвонить ей тоже было нельзя – старец-то ждать не будет…

            И Василий Иванович с понурым видом побрел за старцем, поведшим его к маленькому домику в глубине церковного двора.

            Люди только смотрели ему вслед и недоумевали: радоваться надо такому счастью, а этот идет, словно в воду опущенный!

6

Василий Иванович даже похолодел, слушая мелодичные удары боя часов…

            Келья старца была тоже совсем маленькая. В ней едва умещались застеленный шинельным сукном топчан, небольшой стол, наполовину заставленный пакетами, старенький комод и пара стульев. На стене висели часы с боем.

            «Молитвами святых отец наших, Господи Боже наш, помилуй нас!» - послышался из-за двери женский голос.

            - Аминь! – громко отозвался старец.

            Дверь открылась, и в келью с подносом, на котором стоял чайник, тарелочка с пряниками и конфетами, вошла одетая во все черное женщина. Поставив поднос на стол, она поклонилась и вышла.

            Старец заглянул в пакеты, достал из них печенье, конфеты, и положил на тарелку. Затем разлил по чашкам, неожиданно громко, так, что показалось вздрогнули стены, прочитал молитвы и снова слабым, тихим голосом пригласил Василия Ивановича разделить с ним скромную трапезу.

            С минуту или две они пили чай молча.

            - Ну и о чем ты хотел меня спросить? – медленно перебирая пальцами левой руки четки, наконец, нарушил молчание старец.