Деньги

Двадцатого декабря я возвращаюсь в Париж, и мой первый визит — в квартиру на проспекте де Сегюр. Нахожу там одного Будущего Тестя. Он говорит, что Катрин с матерью уехали. Куда? Он долго колеблется, прежде чем ответить, видимо, онемевший от восхищения и любви ко мне.

«Катрин исполнилось восемнадцать лет. Оставьте ее в покое». Где она? Стараюсь убедить его, привожу доводы, и мы почти заключаем мир. Он сдается и сообщает, что они в Марокко, в Марракеше, где проведут отпуск, и он сам через два-три дня присоединится к ним. Вылетаю туда первым рейсом, и вот серым холодным декабрьским днем, который никак не помогает мне избавиться от тяжести в груди, я стою перед Катрин и ее матерью. Обе в купальниках и почти одинаково красивые в изысканном окружении La Mamounia.

— Твой отчим и ваш дорогой муж, мадам, очень настаивал на том, чтобы я провел с вами рождественский ужин. Ну, почти, он скорее предпочел бы, чтобы я не приезжал сюда. Он стоял грудью на моем пути, но я преодолел препятствие. Расскажу вам по секрету: я счастлив, ну очень счастлив вновь видеть вас, и мне действительно повезло, что сегодня я проезжал через Марракеш на пути между Бурк-ан-Бресом и Су-Фолсом.

Я привез им подарки. Для Тещи — фарфоровую штуковину, расписанную в предместье Амстердама в 1771 году, и восторженная Теща, которая коллекционирует такие вещицы, признает в ней работу мастеров Ауд-Лосдрехта или что-то в этом роде. Она говорит, что я сумасшедший и что это действительно замечательный подарок. Она меня целует, как целовала мама, что приводит меня в некоторое смущение.

Поскольку на календаре еще двадцать первое декабря, а Будущего Тестя еще не видно, разве что он замаскировался под погонщика верблюдов, чтобы шпионить за мной, мы решили отправиться в путешествие по другую сторону Атласских гор, прямо на юг пустыни, и посетить такие места, как Варзазат и Тингир. С большой террасы отеля в Тингире открывается восхитительный вид на оазис и закаты. В вечер нашего приезда мать Катрин устроила так, чтобы мы с ней на несколько минут остались вдвоем.

— Франц, я давно хотела поговорить с вами, — обращается она ко мне, — ничего срочного, но вы появляетесь и исчезаете так быстро, что я не уверена, что успею закончить свою фразу. Речь о Мартине Яле. Франц, мы знакомы с Мартином Ялом долгое время. Я знаю о ваших с ним разногласиях, знаю даже больше, чем вы можете себе представить, но это не важно. Суть в том, что некоторое время назад мы с мужем были на ужине, где присутствовал Мартин Ял. Во время разговора было упомянуто ваше имя, точнее имя вашей семьи. Мой муж чуть было не стал рассказывать про вас. Я ударила его ногой под столом так сильно, что таким ударом могла бы обеспечить победу команды Франции по регби над командой Уэльса в последнем турнире пяти наций. Мой муж не так глуп, как выглядит, и он замолчал; но он почувствовал то же, что и я: Мартин Ял ненавидит вас лютой ненавистью, как и вы, кажется, ненавидите его. Мне все это не нравится и даже пугает. Я хотела сказать вам две вещи, Франц: во-первых, попросить вас остерегаться, Мартин Ял — страшный противник; во-вторых, о вас с Катрин. Мне бы хотелось, чтобы вы женились на ней; я знаю, что сама она не будет против. Но мы с ней единодушны в том, что это должно произойти не сейчас и надо подождать, пока вы не выйдете из этого неопределенного состояния.

В январе я вернулся в Сан-Франциско. Дело гнусного Сидни Ламма, беспринципного подрядчика, будет решено весной.

Время идет, и я почти бездельничаю. Ли и Лю познакомились с молодым режиссером, который, по их мнению, необыкновенно талантлив и мечтает о суперфильме с отличным будущим, в котором в фантастических звездных войнах будут противостоять воображаемые миры, и все это с потрясающими декорациями и самыми невероятными героями. Проект воодушевляет моих простофиль. «Разве вы не рассказывали мне о чем-то подобном?» — «Да, но на этот раз мы это сделаем. Мы будем вкладывать деньги». Они вкладывают деньги повсюду, в частности в Японии, где связались с анимационной мастерской, которая работает над созданием кинокомиксов для телевидения и особенно для молодежных программ. И здесь речь идет о роботах. Роботы повсюду, говорят Ли и Лю. Они заполнили ими дом на Телеграф-Хилл и склады в Беркли. «Давай присоединяйся к нам, Франц». Я колеблюсь и в конце концов отказываюсь: я не вижу себя в роботах.

Время идет, и я чувствую напряжение, тревогу, почти волнение. Я еще дважды ездил в Вегас и там получил отчет, похожий на те, что обычно предоставляют клиенту рекламного агентства о результатах инвестиций. Мои собеседники меняются, но впечатление о них остается неизменным: близкая к нулевой результативность, забавное презрение к любителю, то есть ко мне, и я все больше и больше убеждаюсь в том, что затеял авантюру, в которой мне нечего делать, которая мне не по зубам и не по вкусу, и что по ее окончании я, конечно же, окажусь так или иначе жертвой. Но я уверен, что повернуть все вспять уже невозможно. Какое безумство!