Деньги

Мои партнеры убеждают меня, что все идет по плану и «в общем контексте ухудшения экономического положения в стране» группа-которой-я-хочу-зла испытывает все больше и больше трудностей, а эффективность проводимой стратегии, говорят они мне, вынудит их выложить дополнительные капиталы.

«Капиталы, которые, разумеется, будут потеряны, господин Симбалли. Эта авантюра обойдется им очень дорого».

И подчеркивают, что они выполняют обязательства, взятые от их имени Робертом Заррой. Подразумевается, что мне тоже придется выполнить свои обязательства и они не из тех, кому можно не платить по счетам.

Я, собственно, в этом и не сомневался.

Весной, после того как Сидни Ламма посадили в тюрьму, я уезжаю из Сан-Франциско. Я отправляюсь на Багамы, чтобы следить за тем, что происходит в Чили. Здесь мне не хуже, чем в других местах. Чтобы занять себя, я иногда занимаюсь валютными спекуляциями, все больше и больше осваивая механизм функционирования валютного рынка, играю на марке против доллара, покупаю швейцарский франк за иену, флорин за доллар или золото и снова все по кругу. Это весело, и я немного заработал. Не так уж много, но достаточно, чтобы платить за отели и билеты на самолет.

Роберт Зарра покинул Нассау. Мощной защиты мафии ему уже недостаточно, он слишком на виду, и это действует на нервы американской полиции. Во главе частной военной компании из нескольких сотен человек он отправится на новые квартиры в частное владение, огромное, как личная империя, в сердце небольшой республики Центральной Америки, и его финансовая и военная мощь будет такова, что уравновесит власть местного главы государства, у которого, кстати, еще меньше совести, чем у нового квартиранта. И это приведет к тому, что с Заррой скоро свяжется незлопамятное ЦРУ, которое даст изгнаннику понять, что, как американец, он должен помогать своему правительству и, в частности, обеспечить в стране, где он укрылся, прочный антикоммунистический заслон. И коварный патриот Зарра примет это предложение и использует свое влияние в обмен на тайные визиты на американскую землю.

Все хорошо, что хорошо кончается в этой замечательной волшебной сказке.

Я решил отправиться в путешествие. Вначале заехал в Лондон, где посетил Бромптонское кладбище и положил свежие розы на могилу. Затем направился в Момбасу; Йоахим, Чандра и другие друзья устроили мне радушный прием, что в дни, когда я остро переживаю одиночество, согрело мое сердце. Йоахиму пришлось продать бизнес по прокату автомобилей, который я оставил ему перед отъездом, «но все очень хорошо», говорит он, переваливаясь с одной ноги на другую. И еще я узнаю, что он стал певчим хора (бедные мы бедные!) рядом с большими, как два банана, кикуйю.

Он везет меня на три дня на сафари-прогулку, но решительно отказывается от какой-либо платы. Я иду к Чандре, который с индийской дотошностью управляет своим (в общем-то и моим) бизнесом по обмену валюты. Он делает несколько эйнштейновских подсчетов, чтобы определить мою часть от общей выручки. «Это твои деньги, Маленький Шеф». — «А Йоахим? У него больше нет ни цента, верно?» Он соглашается: если бы только Йоахим согласился, чтобы Чандра помогал ему в управлении, но надо знать Йоахима, не так ли? Такой же недотепа в делах, как и в жизни. «Чандра, мне не нужны эти деньги. Отдай их Йоахиму, но не сразу, давай ему, скажем, по триста долларов в месяц».

Восемь дней спустя я снова в Вегасе, в отеле Caesars, и там встречаюсь с Ксименезом, человеком с глазами кречета.

— Мистер Симбалли, я пришел, чтобы сообщить вам, что конец совсем близок. Вы, должно быть, читали, что в столице объявлено чрезвычайное положение, была попытка военного переворота, но это только начало, и главе государства, который потребовал специальных полномочий, отказано. Все идет хорошо.

Возможно, последние его слова выводят меня из себя, а может, причиной тому стали презрительные заверения этого типа или моя уверенность в том, что мне нечего терять, но я заявляю:

— Я не хочу платить за то, чего не было сделано. То, что в последние несколько месяцев люди, которыми я интересуюсь, потеряли и продолжают терять деньги в Чили, я признаю. Но я сомневаюсь, что эти потери стали следствием акций, которые были направлены непосредственно против них и за которые я заплатил. На деле они являются жертвами общей ситуации.

Меня пронзает взгляд его черных глаз.

— И каковы ваши предложения, господин Симбалли?

— Я заплачу, если есть за что. Я хочу, чтобы Ховиус и Дональдсон потеряли последнюю рубашку.

— Чтобы это сделать, нужны возможности.

Я смеюсь:

— Возможности есть.

Я на ходу развиваю идею:

— Ховиус и Дональдсон, точнее их холдинг, инвестировали десятки миллионов долларов, около сорока, кажется. Они уже немало потеряли, быть может, четвертую часть или чуть больше…

— Будут другие забастовки. Сейчас бастуют шахтеры. Готовится очень важная акция…