Деньги правят миром (СИ)

Последнее заявление привело почти весь педагогический состав Хогвартса в состояние крайнего изумления, а кого не привело, те талантливо сделали вид. Деканы ведь ничего не объявляли детям, просто давали добро на проживание питомцев, так что сослаться на кого-то из них школьники не могли, хоть и попытались.

— Настоящие?!

— Но откуда?

— Как?

Директор только разводил руками и хмурился, глядя на деканов. Он изъял всю литературу по данному вопросу ещё, когда Хагрида с подачи Тома Реддла исключили из школы. Но — да, Хагрид знал и отличить истинного фамильяра от просто питомца мог. Он сразу пожалел, что пригласил лесника на завтрак в качестве группы поддержки.

А тот осторожно, чтобы ничего не перевернуть и не уронить, выбирался из-за стола.

— Э-э, директор… Разве ж такое хорошо будет? Зверюшки же…

Хагрид уже сам ощущал себя обиженным ребенком (собственно, по уровню развития он им и был), так что, глядя на недовольного Дамблдора, хлопнул по столешнице, стол крякнул и осел… профессора едва успели его удержать. Но лесник, потрясенный решением директора, даже не заметил.

«И ЭТОТ взбунтовался?!» — в ужасе подумал Альбус. Заколдовать полувеликана прямо тут было невозможно. Нет, в принципе возможно, но слишком долго и затратно. В любом случае — не здесь и не сейчас.

«Этак он мне совсем репутацию испортит! Вон, коллеги уже странно поглядывают, а ведь вчера все были дружно за то, чтоб принять такие меры».

— Проведем обследование животных, если будут выявлены истинные фамильяры, они, конечно же, останутся. Деканы каждого факультета организуют процесс, составят списки, а Хагрид, — директор мстительно прищурил глаза, — уважаемый лесничий, как специалист, вместе с профессором Кеттлберном проведут анализ.

В захватившем всех возмущении никто не заметил, что некоторые студенты вели себя слишком спокойно для хозяев фамильяров. Конечно, это была вся наша компания и теперь сотрудничающие с ними когтевранцы. А что, оборотное-то теперь было таким, что фамильяры его спокойно лакали/пили/ели, и действовало оно уже минимум трое суток. Идеи когтевранцев пригодились, а сами вороны долго возмущались, почему Снейпа отправили не на их факультет. Удачно их куница пошпионила, ничего не скажешь.

— Может, сейчас пошутим? — предложил Сириус. — Ведь так и просится!

— Хочешь, чтобы по школе вместо толпы фамильяров гуляло несколько сотен копий нашего декана? — восхитился Люпин.

Петтигрю хмыкнул.

— А у тебя есть ее волосы?! — удивилась Лили. — Ой, то есть шерсть?

— Достанем…

— А может, жаб? Во всех коридорах будут прыгать и квакать.

— Может, все-таки внесем разнообразие?

— Только без сов, забомбят же…

— Ага, и еще не спалиться.

— Снова через Локонса? Будет спасителем всех и вся, ему точно понравится!

— Переговорить с ним надо, но начинать пока не будем. Посмотрим, что получится после обследования. Может, ничего и не нужно.

В Южной Америке было лето… Том Реддл, путешествующий, естественно, под очередным псевдонимом, потягивал приятный коктейль со льдом, поданный ему бледным карликом в темно-синей бандане. Видимо, держать лилипутов во всех питейных заведениях Южной Америки — что-то вроде хорошего тона, — подумал он, и вскоре забыл об этом.

Для Тома гоблины были всегда на одно лицо, а уж полукровок он не отличал вовсе. И зря… Иначе он давно бы заметил, кто смешивает ему коктейли во всех барах, где он появляется.

А ведь его психика продолжала меняться, очень медленно и вроде бы незаметно, но далеко не в лучшую сторону.

Англию он покинул, конечно, не просто так — он не был столь наивен и доверчив, чтобы оставить без присмотра своих сторонников. И, несмотря на принесенные ими клятвы, давно распланировал все так, чтобы они шпионили друг за другом. И вот теперь, читая очередные письма-отчеты, снова хвалил себя за предусмотрительность.

Хотя письма не особо радовали… Каким-то образом Блэки сумели ликвидировать свои закладки, и, видимо, поделились новостями еще с несколькими семьями, список пока уточняют.

«Нет, список надо будет уточнить самому», — Том прикрыл глаза. Кажется, дома его будет ждать весьма теплый прием.

Надо найти что-то, что сделало бы измену ему абсолютно невозможной.

Пожалуй, он возьмет для основы одну индейскую татуировку. Да, точно, ту самую, которую он видел у одного из воинов — ему ведь нужны именно воины, и чтобы рассуждали поменьше.

И даже изменять рисунок под себя не нужно. Змея — очень даже его символ… А череп — прекрасное напоминание о том, что ждет изменника. А вот возможности… возможности будут другие. Придется еще немного задержаться… Но дело того стоит!

Альбус Персиваль и так далее Дамблдор был ужасно сердит. Фамильяры действительно оказались истинными, и, если сомневаться в компетентности лесника он еще мог себе позволить, то что до профессора Кеттлберна… Не поймут. А тот, как назло, был восхищен, причем всем: и самими фамильярами, и проделанной над ними работой. И мечтал теперь выйти на Мастера.

Ну, Альбус тоже об этом мечтал. У него еще оставалась пара порций крови перуанского змеезуба.