А начальствующее лицо, ведущее встречу, взяв в заключение слово, меня поправляет. Оно говорит, что я сгущаю краски, навожу тень на плетень, и приводит примеры того, как славно трудится наша молодежь. Сей «поправщик» исходит из стереотипа: о молодежи надо говорить только похвально и возвышенно. Он забывает, что и в похвальном вызревает непохвальное, что социальное явление — диалектическое единство плюсов и минусов, и как бы отказывает нам в праве обращать изучающий взор на минусы. Надо ли говорить, что такая позиция противоречит всему строю нашей жизни, однако она усвоена немалым числом провинциальных руководителей, и стронуть их с этой позиции не так просто. Корень ее, как я думаю, все в том же благодушии, в прилипчивой болезни самовосхваления. Ведь так хочется выглядеть «наилучшим»!
Честно скажу: немного я встречал районных и областных руководителей, облеченных правом направлять газеты, которые не одергивали пытливых журналистов, а, наоборот, поддерживали их стремление проникать в суть социальных явлений. Лично мне повезло: все десять лет «собкорства» в «Калининской правде» моим негласным шефом был первый секретарь обкома партии Николай Гаврилович Корытков. Не раз бывало так, что редактор не решался публиковать мои корреспонденции и давал их на прочтение первому секретарю обкома, и тот всегда одобрял их, а редактора журил за боязливость. Покойный Павел Александрович Иванов, мой редактор, мужик вообще-то не из робких, рассказал мне об этом позже, и я спросил его: «Ну а ты-то почему боялся?» — «Непривычно, — ответил он. — Лезешь ты в нехоженое, а там и заблудиться недолго».
Редактор был прав: заблудиться недолго. Но во-первых, лезть в нехоженое все равно кому-то надо, а во-вторых, боязни заблудиться не будет, если имеешь компасом идею, если не на словах ее исповедуешь, а всем своим существом предан ей и готов драться за нее. Не дозволяя местным журналистам «лезть в нехоженое», ожидая, пока проторит тропинку кто-то из «высоких», боязливые тем самым замораживают таланты. Я, наверно, не ошибусь, если скажу, что все современные публицисты-«деревенщики» вышли из провинциальных газетчиков и каждый может назвать своего «негласного шефа», благодаря которому его талант не увял.
Исследование социальных «негативов» местными газетами еще и потому необходимо, что жизнь, не дожидаясь направляющей руки, тотчас реагирует на аномалию, как только она зарождается, противодействуя ей. Именно тут, в повседневных буднях, в житейских отношениях между людьми происходят первые столкновения «позитивов» и «негативов», как нравственного и безнравственного, нащупываются и вырабатываются «противоядия». Прежде чем теория выдаст заключение, что такое тот или иной «негатив», практика уже нащупала формы и средства борьбы с ним. Возьмем, к примеру, то же нетрудовое воспитание детей. Как только стремление родителей уготовить своему ребенку «облегченный вариант» обозначилось, школа, местные власти, хозяйственники обеспокоились и начали принимать контрмеры. Таким образом, практика вырабатывает то, что потом, обобщенное и осмысленное, ложится в основу официальных постановлений.
Ранее других этот процесс улавливает местный газетчик, если он внимателен к явлениям жизни. Его заметки и корреспонденции по сути дела являются началом исследования, они помогают яснее видеть «негатив», уяснить его сущность и противодействовать ему осознанно. В то же время его работа есть обобщение положительного опыта. Поэтому-то всякие попытки «выпрямителей» не позволять местным газетчикам сомневаться в стереотипах и лезть в исследование социальных явлений по меньшей мере неразумны.
Остается ответить на вопрос, который рано или поздно встает перед каждым газетчиком, — о праве на свой голос. Я думал об этом не раз и однажды по просьбе журнала «Вопросы литературы» попытался изложить мысли на бумаге. Ту статью и перескажу здесь.