Депутатский запрос

Вчера приехал Боря Лапченко из Торопца, привез свою повесть «Иванов дом» с просьбой прочитать. Как всегда, разговор о темах-проблемах, которые обоим нам не дают покоя. В том разговоре нечаянно, а может, логично выскочила мысль об… опеке.

Становление личности… Как это происходит? Рецептов, разумеется, нет, но что-то общее для всех случаев есть. И это общее — выход из-под опеки. Опека — это следование привычному, проверенному, это навязывание мыслей и норм, и в этом смысле опека всегда консервативна, она есть стремление к покою. Русская литература создала целую галерею героев, стремящихся к освобождению из-под опеки родни и общества. Так оно и в жизни. Этот процесс беспрерывен, как беспрерывно само движение. Значит, стремление утвердить опеку над личностью и стремление личности вырваться из-под нее есть диалектическое единство, и поэтому оно не терпит категорических оценок: опека — хорошо, вырыванье — плохо, или наоборот. И то хорошо, и другое неплохо, и одно необходимо, и без другого нельзя. Что отстаивать писателю? Я сказал, русская литература создала галерею образов необыкновенной силы и красоты, зовущих к разрушению покоя, и в этом ее великая заслуга. Так будет и впредь, покуда существует литература, — она никогда не станет на защиту покоя, она звала и будет звать вперед. Так что же, предать опеку анафеме? Посчитать ее за какой-нибудь дикий пережиток человеческого сообщества? В таком случае, что такое общественное мнение, моральные и нравственные нормы, которые общество культивирует и отстаивает всеми своими институтами? Та же опека. Она есть форма выражения общественного мнения, есть хранительница традиций, обычаев, нравственных норм. Следовательно, предавать анафеме ее никак нельзя.