Деревенская околица. Рассказы о деревне

Немного погодя Стёпка успокоился и впал в забытьё. Вот она и Ворониха. Ещё даже табун коров не выгоняли, — решил не останавливаться, проехал деревню и помчался в райцентр. Отъехал километров пятнадцать, и вот она, — летит навстречу «Скорая». Поравнялись. Остановились.

Осторожно перенёс малыша в салон «Скорой». Его знакомая доктор, Ольга Николаевна, осмотрела Стёпку, сделала какой-то укол и поставила капельницу. Немного погодя малыш затих. Под потолком салона висел вверх тормашками большой флакон с каким-то раствором, на руках у доктора спал Стёпка. Так они и уехали, а Борис вернулся домой и позвонил главе района — отбой!

В больнице Стёпка пробыл две недели. Боялись, что обезвоживание даст осложнение. Беда в том, что в таких случаях недостаток влаги в организме компенсируется водой из крови, и она начинает густеть, а кровоток замедляется. В итоге человек бредит и уже ничего не соображает. Поэтому Стёпка и вырывался из рук своего спасителя. Но всё обошлось. Если бы ещё полдня его не нашли, то начались бы уже необратимые процессы головного мозга. В лучшем случае — дебил. А так уже через неделю Стёпку перевели из реанимации в общую палату. Перевели специально, решили, что общение с ребятишками ускорит выздоровление.

Наконец из больницы позвонили. Так как у Ненашевых не было телефона, то звонили Борису и сообщили, что можно навестить больного, его найдёныша. Ещё сказали:

— Борис Анатольевич, теперь он ваш крестник.

Поехал, заодно прихватил с собой его старшую сестрёнку, Настю. В приёмном покое их обрядили в белые халаты и провели в палату. Стёпку Борис просто не узнал. И мордашка пришла в норму, и губы как губы, все волдыри прошли. Только ещё виднелись следы зелёнки, и был он ещё слабенький. Настя обнимала и ласково гладила братишку, радовалась, что он поправляется.

— Здравствуй, Стёпка. Как ты тут поживаешь? — бодро спросил Борис даже протянул ему руку, чтобы поздороваться, как со взрослым. Но Стёпка засмущался и спрятался за Настю.

— Стёпа, а ты узнаёшь этого дядю? — Спросила сестра.

— Нет, — говорит Стёпка, потом что-то припомнил и пояснил, — он сказал: «сынок» и дал мне пить.

Оказывается, из всего этого кошмара, в память ему врезался именно этот момент, когда Борис его напоил чаем, а перед этим назвал «сынком».

А раз так, он «сынку» и всем обитателям палаты высыпал на стол целых две сумки гостинцев: конфеты, яблоки, сок, апельсины… и всех пригласил к столу: «Налетай, ребята!». Два раза их приглашать не пришлось, деревенские, они понятливые.

Когда вышли из больницы, он предложил Насте:

— Что, Настюха, может, заглянем в кафешку и подкрепимся?

Зашли. Он заказал на двоих обед, а для неё ещё и мороженое. Пока ждали заказ, поинтересовался:

— Ты когда нибудь была в кафе?

— Нет. Но мороженое мы иногда покупаем в магазине. Как только в доме накопятся пустые бутылки, мы их сдаём. А денег нам никогда не дают. Даже на кино.

— Почему? Родители же получают ваши «детские» деньги.

Девчушка засмущалась и замолчала. Борис догадался, — хоть какие родители, но говорить о них плохо она стыдилась. Когда принесли заказ, заметил, как она торопливо ела, хотя и старалась не казаться голодной. Борис понял, — голодают дети у Ненашева. Он и раньше слышал от жены, что плохо живётся ребятишкам у его работника с пилорамы. Говорили, что дети часто поджаривают ломтики картошки прямо на голой плите. Когда в доме вообще не было еды, то ходили на мельницу к деду Митяю, и он по своей доброте насыпал им немного муки. Девчонки месили тесто, и тут же на плите пекли лепёшки.

Борис ловил себя на мысли — может, только поэтому Стёпка и выжил в лесу. Эти дети росли как сорная трава, которая никому не нужна и её изводят, но она всё равно пробивается к солнцу. Как подтверждение этому — все Ненашевы в школе учились на одни пятёрки. Старшие помогали младшим. И ещё они каким-то чутьём догадывались, что выбиться из этой нищеты и нужды можно лишь выучившись чему то. А ещё для них было стимулом ходить в школу — там их кормили, хотя и один раз в день. Ещё бесплатно выдавали учебники и тетрадки.

Иногда РайОНО оказывал материальную помощь многодетным и неблагополучным семьям. Но члены родительского комитета таким родителям деньги отдавали редко, те же Ненашевы их сразу же пропивали. Поэтому сами покупали детям одежду или обувь. Только вот беда, — «дармовые» деньги выделялись редко, а таких семей в деревне хватало.

Всё это Борис знал, а вот увидел голодные глаза ребёнка впервые, и это его поразило до глубины души. Ведь не война же сейчас и не голодомор тридцатых, а дети голодают! И это когда «новые русские» и успешные бизнесмены бесятся с жиру на Куршавеле или покупают футбольные команды. А как дети одеты! Те же Ненашевы донашивают обувь и одежду друг за другом до лохмотьев. Даже чтобы поехать в райцентр, у Насти ничего не нашлось кроме старенького платьица, латаного-перелатаного, хотя и аккуратно заштопанного. А ведь она уже почти невеста.