Деревенская прелестница

Клавдія пробиралась по берегу домой. Молодые рабочіе, еще не ушедшіе въ застольную ужинать, осклаблялись на нее, любовались ея статной фигурой и походкой, кланялись ей. Она отвчала на поклоны гордымъ равнодушнымъ кивкомъ и шла дальше. У воротъ конторы стоялъ заводскій приказчикъ, среднихъ лтъ мужчина въ пиджак, картуз и съ клинистой черной бородкой.

— Клавдіи Феклистовн…- раскланялся онъ, снявъ картузъ и тоже осклабясь. — Что-бы когда-нибудь вечеркомъ зашла ко мн чайку попить съ вареньемъ? — шепнулъ онъ ей, подмигнувъ.

— Рыломъ не вышелъ еще, — отвчала Клавдія, не останавливаясь.

Приказчикъ, огорошенный такими словами, не смутился. Онъ сдлалъ вслдъ за ней нсколько шаговъ и продолжалъ:

— Не плюй въ колодецъ, душечка, пригодится водицы напиться. Приказчикъ, при разсчет, всегда теб подъ-тыщи кирпича можетъ приписать лишняго.

— Важное кушанье — полъ-тысячи! Видали.

И Клавдія, не оборачиваясь, шла дальше.

На балкон хозяйскаго дома стоялъ хозяйскій племянникъ, онъ-же и бухгалтеръ завода, молодой человкъ съ блокурой бородкой, въ соломянковой парочк и съ косымъ воротомъ русской рубахи, расшитымъ цвтной бумагой.

— Клавдюша! — крикнулъ онъ ей.

— Здравствуйте, — отвчала она.

— Домой? — спросилъ онъ.

— А то куда-же? Не танцы танцовать. Сегодня не праздникъ.

— Посл ужина съ теб можно чайку придти напиться?

— Что-жъ, приходите. Да ужь приносите и варенья.

— Да, да… Я съ своимъ угощеніемъ. Такъ ты жди. Какъ дяденька съ тетенькой на боковую — я къ вамъ…

Клавдія кивнула и направилась дальше.

II

У отца Клавдіи Феклиста Герасимова Собакина была ветхая изба, съ полуразвалившимся крыльцомъ, около котораго вислъ глиняный рукомойникъ, валялись всегда кучи отбросовъ и было сыро до слякоти. Дворъ былъ также грязный, переполненный навозомъ, а сквозь тесовую крышку навса, загроможденнаго всякимъ деревяннымъ хламомъ, въ нсколькихъ мстахъ свтилось небо, хотя тамъ и стояла убогая телга съ разсохшимися колесами, у которыхъ не хватало двухъ-трехъ спицъ, но лошади у него не было. Изъ скота, впрочемъ, были дв коровы и баранъ, котораго Клавдія еще весной принесла съ завода маленькимъ. Ей его подарилъ влюбленный въ нее заводскій приказчикъ Уваръ Калиновъ, стяжавшій его, разумется, изъ хозяйскаго стада. Впрочемъ, была еще небольшая лохматая собаченка Налетка, бгавшая иногда изъ какого-то особеннаго удовольствія на трехъ ногахъ, поджимая одну заднюю. Подъ навсомъ на телг сидли три курицы, но птуха не было.

Уже смеркалось, когда Клавдія вошла въ избу. Въ первой большой комнат кривобокая сестра ея Соня, двушка съ необычайно длиннымъ лицомъ и выдавшеюся впередъ нижнею челюстью, суетилась около закоптлой русской печки, приготовляя какое-то варево къ ужину. У окна на непокрытомъ стол лежала на срой бумаг только что вымытая астраханская селедка. Отецъ Клавдіи, старикъ Феклисть, сидя у окна, около подоконника, держалъ на рунахъ дочку Клавдіи Устю и кормилъ ее кашей.

Клавдія ворвалась въ избу, какъ втеръ, и тотчасъ-же хозяйскимъ, властнымъ голосомъ закричала:

— Чего вы это впотьмахъ-то сидите? Слава Богу, на керосинъ-то я ужъ заработала! Огонька! Зажигай лампу, давай скорй, что есть похлебать. Сейчасъ посл ужина Флегонтъ Ивановичъ ко мн чай пить придетъ, — обратилась она къ сестр, и тотчасъ прошла во вторую комнату.

Вторая комната принадлежала Клавдіи и имла совсмъ иную обстановку. Здсь подъ розовымъ ситцевымъ, распахнутымъ на дв стороны, пологомъ стояла кровать Клавдіи съ четырьмя подушками одна другой меньше, въ блыхъ каленкоровыхъ наволочкахъ съ прошивками. Постель была прикрыта блдно-розовымъ тканьевымъ одяломъ, рядомъ съ кроватью, по стн, стоялъ большой крашеный сундукъ, обшитый въ клтку полосками блой жести, и на немъ вислъ въ пробо большой надежный замокъ. Дале, ближе къ окну, помщался маленькій старинный комодъ потемнлаго краснаго дерева съ облупившейся мстами фанеркой, и на немъ стояло небольшое зеркало. Зеркало окружали нсколько росписныхъ чашекъ съ надписями: «пей еще», «пей другую», «отъ сердца другу» и т. п. Комната была небольшая объ одномъ окн, и на немъ висли кисейныя занавски, а на подоконник стоялъ алебастровый колпопреклоненный купидонъ съ сложенными на молитву руками и помщались горшокъ съ цвтущей фуксіей и горшокъ съ еранью. Комната была оклеена ободранными мстами обоями, гд нехватающіе куски были залплены картинками изъ иллюстрированныхъ журналовъ, а въ углу висла икона въ фольговой риз и въ темной кіот съ лампадкой и прившенной съ лампадк цлой ниткой фарфоровыхъ и сахарныхъ яицъ. Изъ-за кіоты выглядывали пучки сухой вербы и лики восковыхъ вербныхъ херувимовъ, налпленные на цвтныя бумажки, изображающія крылья и сильно засиженныя мухами. Три гнутые буковые стула, простая деревянная табуретка и столъ, покрытый красной бумажной скатертью, на которомъ помщалась лампа на чугунномъ пьедестал к съ матовымъ стекляннымъ колпакомъ, завершали убранство комнаты.

Клавдія тотчасъ-же стала зажигать лампу и кричала сестр въ другую комнату: