Деревянная грамота

– И верно! – Тимофей треснул кулаком по столу. – Ведь она сколько раз в приказную избу бегала, прежде чем нас в Хамовники потащила?!

– Неужто приказные? – изумился Данила.

Видя, что конюхи затеяли какой-то свой малопонятный спор, Трещала притих, а Одинец и по природе был неразговорчив. Они лишь глядели озадаченно, а тем временем нить розыска потянула в каком-то вовсе неожиданном и нелепом направлении!

– Ведь коли та окаянная Авдотьица Земским приказом перекуплена – так она знаешь что сотворить могла? – Богдаш поднял палец вверх и на роже изобразил тревогу пополам с ужасом. – Она могла высмотреть, кто тогда вывез мертвое тело, правду сказать подьячим, а они ее научили, как нас обмануть! Ведь мы бы и без нее в конце концов могли дознаться, что тело пропало. Вот она и поволокла нас в Хамовники, и забрела в первый попавшийся двор, а потом и доложила – мол, для скоморохов тело выкрадено, за скоморохами гоняйтесь, голубчики мои! А это Одинцов двор оказался!

– Погоди, Богдаш! – Семейка поднял перст. – Коли она нас обманула – значит, приказные знают, где тело! Значит, они могли и по следу пойти, и тех воров поймать, и от них хоть чего-то добиться! А они все вокруг Печатного двора мыкались!

– Они сразу двумя дорожками бежали, – проворчал Тимофей. – И в печатне гонца из Немецкой слободы заманивали, и с мертвым телом разбирались…

– Да коли разобрались бы, коли бы грамоту сыскали – нас бы дьяк тут же отозвал! – воскликнул Богдаш. – Ведь кто тело выкрал, тот и грамоту отнял, потому что тело с грамотой связано!

– Так, выходит, Одинец с братией в этом деле ни при чем?! – сообразил Данила. – Коли он тела не вывозил?

– Ну, это теперь только Авдотьица сказать может, – заметил Семейка. – Она одна их и видела. Коли не соврет…

– Так поди ее найди! – возразил Богдаш.

– Аким! Ты за телом в избу приходил или не ты? – строго спросил Тимофей. – Коли не ты – так наш розыск с самого начала не тем путем шел! И кто Авдотьицу перекупить мог – заново выяснять надобно!

– А кому это было выгодно, чтобы нас со следа сбить? – не дав Одинцу ответить, спросил Данила. – Тем ли, кто с бойцами связан?

– Дозвольте слово молвить! – Трещала поднял руку. – Вокруг нас, бойцов, много суеты бывает. И из-за нас именитые купцы да князья друг дружке в бороды вцепляются. Что, Одинец, не было такого?

– Да год назад насилу Белянин-купец с Андреем Калашниковым к Троице помирился, – припомнил Одинец.

– У них заклад больно велик был поставлен, да кто вести переносил – малость переврал. Так, может, ваша девка догадалась, что тело к бойцам отношение имеет, и знакомому купцу про то донесла? – продолжал Трещала. – И тот купец ее научил?

– Купцу-то тело для чего? – удивился Тимофей.

– А клин промеж нас вбить – а, Одинец?

И разумно, и подозрительно звучали эти слова.

– И еще что, Тимоша, – добавил Семейка. – Тот, кто Авдотьицу перекупил, – не дурак был, знал, что мы тот двор, куда она заскочила, проверять будем. Она нарочно нас на кулачных бойцов навела. Кто иной мог бы так кулаками в этом деле размахаться, коли не бойцы? И сторожа при мертвых телах шарахнули, и приказных прибили? А?…

– Но куда ж тот купец, или кто он там, мертвое тело девал? Оно-то ему для чего? – Данила видел, что опять концы с концами не сходятся. – И все равно ж ему тело без грамоты досталось! Грамоту-то еще раньше вынули!

– Послушай, Данила! Когда ты в последний раз Авдотьицу видел?

Данила принялся считать дни, и вышло, что задолго до Масленицы. И вспомнилось общее беспокойство – не стряслось ли с девкой беды?

– Ну, молодцы, пока вы свою беглую девку не сыщете, вам и того дедова наследства не видать! – развеселился Трещала. – Как найдется – дайте мне знать! Я все ж таки прямой наследник!

В довершение общего смятения на дворе раздался песий лай.

– Еще кого-то нелегкая несет! – Трещала встал и вышел в сени, откуда можно было попасть в другую горницу и вниз по лестнице – в подклет. – Эй! Бажен! Сходи, встреть гостя! Гляжу, лихо мы сегодня Масленицу празднуем – гости так и ломятся!

– Так идем мы к Гордею блины есть или не идем? – отозвался Бажен. – Дарьица с Ильинишной еще засветло пошли, а мы никак не соберемся!

– Вот сейчас всех дорогих гостей выпроводим – да и сами со двора долой!

Бажен поспешил к калитке, Трещала в сенях, приоткрыв дверь на крыльцо, ждал. Скоро послышался голос, причем в горнице слов не разобрали, Трещала же все расслышал.

– Скажи ей – нет тут Томилы, сами обыскались!

Опять от калитки что-то прокричали.

– Скажи – гусли тут одни лишь валяются, сломанные, их только на растопку! А других гуслей он не приносил! Так и скажи да гони ее прочь!

Данила вскочил.

– Кого это – прочь?

– Женка какая-то ищет Томилу, говорит, гусли уволок, а они ей и самой надобны… – Трещала хотел было продолжать, да не вышло – с такой быстротой парень сорвался и вылетел в сени. Отпихнув бойца, он едва не скатился по ступеням и понесся через двор с криком:

– Стой, кума, стой!

– Так вот кто пожаловал! – воскликнул Богдаш. – Ну, наконец хоть что-то прояснится!

– Сейчас он ее сюда за косу притащит! – со злодейской радостью добавил Тимофей.