Деревянная грамота

– Он самый, – и парень сразу решил брать быка за рога. – Мне тебя, Томилушка, Бог послал. Ты всех кулачных бойцов, поди, знаешь. Тут где-то Сопля живет – не скажешь, в котором дворе?

– А на что тебе Сопля? – удивился скоморох.

– Говорили мы с ним, – не вдаваясь в подробности, объяснил Данила, – он учиться кулачному бою звал. Сказывал – в Хамовниках его искать. Вот я и надумал…

– А на что тебе?

– Да надобно.

– Обидел, что ли, кто? – догадался скоморох.

– Да надобно, и все тут.

– Обидели, выходит. Я тебя знаю, норов у тебя гордый, посчитаться хочешь. А что, на конюшнях у вас поучить некому?

– То-то и оно…

Данила не то чтобы не умел врать – он медлил, и только он уж собирался приступить к вранью, но не понадобилось.

– С Богдашкой Желваком, что ли, не поладил?

Данила кивнул.

– Девку не поделили?

И на это парень утвердительно хмыкнул. Томила, сам того не ведая, излагал несложную выдумку Семейки.

– И что, крепко тебе от него досталось?

– Что досталось, то и мое, – для убедительности Данила сквозь шубейку потер шею и плечо.

– Ишь ты! – Томила поглядел на собеседника уважительно. – А пойдем-ка прочь отсюда.

– А к Сопле?

– Да ну его, Соплю! Что с него проку? Думаешь, Сопля с Одинцом учат? Им лишь бы стенку собрать кое-как да на лед выпустить, а там хоть трава не расти!

– На льду? – уточнил Данила.

Скоморох расхохотался и, подхватив его под локоток, тащил все дальше и дальше от забора, за которым звучали невнятные, но сердитые голоса.

– Ты, сокол, в кулачном бое ничего пока не смыслишь, так и спроси у тех, кто смыслит, какова цена Одинцу и какова – Трещале. И тебе все скажут – Трещалу сам старый Трещала учил и мастерство ему передал, да и еще кое-что перед тем, как помереть. И Трещала учить мастер! Одинец-то научит в стенке стоять боком да и скажет – денежки плати! А Трещала настоящему бою выучит. Он Трещале родной внук! Трещала его так учил, что теперь к Трещале боярские-то сынки учиться просятся, и кабы Трещала не помер…

Данила помотал головой – запутался в Трещалах! Дед и внук, стало быть, а помер, очевидно, все-таки дед.

Продолжая ругать неведомого Одинца с Соплей, а Трещалу – хвалить, Томила увлекал слушателя все дальше и дальше от ставшего вдруг для него опасным места.

– Какой смысл учить бойцов только для стенки? – исхитрился спросить Данила. – Все равно же потом каждый сам себе найдет противника, его и лупит! Вот где знание нужно!

– Красиво же, когда стенка! – неожиданно ответил скоморох. – И полезно!

– Полезно?! – Данила ушам не поверил.

– Ну как опять к нам поляки или какие-нибудь немцы пожалуют? А у нас и ополчение сразу готово! Никого ничему учить не нужно – все парни, все взрослые мужики знают, как строй держать. Гляди…

Томила прямо посреди улицы встал в стойку стеночного бойца: левым боком к противнику, левая нога выставлена вперед, чтобы принять на себя вес при решительном броске, левая рука перед собой, присогнута, защищает голову и грудь, правая же держит сжатый кулак чуть повыше плеча. Потом оскалился, словно бы увидев незримого Даниле врага, да и нанес удар правой по дуге, сверху вниз, прямо во вражью голову!

– Ежели дурак попадется, то и нос ему стесать можно! – объяснил он. – Теперь же представь, что в левой у меня щит, а в правой – сулица. И стоит такая стена щитов, а над ней торчком – сто сулиц с острыми наконечниками! Вот что такое ополчение. Оно не мастерством, а строем сильно. Другое – на все ополчение пищалей не напасешься. Что у ратника? Да то, что дома прихватил, – вилы, топор, да хоть бабий ухват! А против него что? А конный с саблей! Вот строй примет конного на вилы да и расступится, чтобы коня пропустить! Там, сзади, уж найдется, кому его ловить! А строй тут же и сомкнется! И этому учиться надобно!

Рассказывая и показывая руками расхождение и смыкание строя, Томила разгорячился, орать принялся, да так, что добрые люди оборачивались. Но никто не одернул крикуна, мужики так и вовсе одобрительно улыбались: боец!

– Эх, скорее бы Масленица! – крикнул один, подходя и что есть силы шлепнув скомороха по плечу. А затем, как ни в чем не бывало, пошагал дальше.

– Знакомец, что ли? – удивился Данила.

– Нас, бойцов ведомых, вся Москва знает, мы – наперечет! – похвалился Томила. – Возьмем сейчас извозчика, сразу тебя к Трещале и отвезу по давней дружбе.

– На кладбище, что ли?

– Какое тебе кладбище?! – Скоморох не сразу оценил шутку, но как понял – зычно расхохотался. – Просто деда вся Москва звала просто – Трещала, а ко внуку нужно же было что-то добавить, чтобы отличить. Стали молодым Трещалой звать, а как дед помер – он и сделался Трещалой без всякого «молодого». Дед-то знаешь сколько прожил? Годов с восемьдесят! И бит-перебит, и нос сломан, и ребра – сколько раз, а до таких лет дожил!

– Крепкий был дед, – одобрил Данила.

– Ты о нем в «Ленивке» порасспроси! Я пока по дельцу переговорю, ты с мужиками потолкуй, они про старого Трещалу расскажут!

– Так мы в «Ленивку», что ли, идем?

– Да дельце у меня там. Вчера один человек говорил – ищут меня по дельцу-то. А может, важное окажется. Это, Данилушка, ненадолго.