Деревянная гроздь

На площади стоял одинокий таймомер. Варо рядом не было. Специальной отмычкой, о которой не знал его ученик, Ленистр открыл крышку, и заглянул внутрь. Механизм работал исправно, едва слышно тикая. Все детали внутри были новые. От пружины, и до стрелок. Хотя, нет, не все. Мастер присмотрелся. Третья шестеренка осталась старой. Та, которую он делал из бука. Скорее всего, ее замена не требовалась. Внезапно он вспомнил, что когда делал запчасти, то одну из них не закончил. Он не доделал третью шестеренку. Значит, Варо заменил все, кроме одной, которую нечем было менять. Странно это все. Эти элементы вовсе не требовали никакого ремонта. Этот таймомер был самым точным из всех. Решив положиться на своего ученика, и его здравомыслие, Ленистр зашагал в сторону дома.

Всю дорогу, мастер пытался понять, для чего понадобилась замена всего механизма. Он шел, и разговаривал сам с собой. Одна часть его разума пыталась оправдать поведение юноши с рациональной точки зрения, другая утверждала, что переделывать чужие изобретения нехорошо. Нужно спросить разрешения. Но если парень не может говорить, как он спросит?

Диалог закончился, когда Ленистр открыл входную дверь, и увидел горящий свет в мастерской. Он решил не показывать, что знает о замене почти всех деталей в таймомере, и пока не отвлекать Варо. У мальчишки был какой-то план. Зажав в тиски заготовку, он доделывал ее, аккуратно шмурыгая по поверхности напильником. В этой детали мастер узнал свою незаконченную третью шестеренку.

«Значит, он все-таки решил заменить все детали. Он не переделывает, он обновляет!» — понял Ленистр. Он с облегчением оперся на дверной проем, и глядел, как его ученик становится мастером. Как он держит в руках инструмент, как, с любовью смотрит на заготовку, когда вынимает ее, чтобы проверить размер, и качество обработки. Решив не мешать, он отправился на кухню, где, стараясь не шуметь, покушал. Потом, приготовил порцию для Варо, и, оставив ее на столе, отправился отдыхать.

Проснулся Ленистр от звука хлопнувшей двери. Было еще довольно рано, и решив, что ему, скорее всего это приснилось, он начал проваливаться в сладкую утреннюю дрему. Но понежиться в кровати, и досмотреть утренний сон, ему не позволило любопытство. Оно подняло его, и направило на цыпочках в мастерскую. Там творился творческий беспорядок. Заглянув на кухню, и, увидев нетронутую тарелку с едой, мастер понял, что всю ночь, до самого утра, Варо делал эту шестеренку. И, что, как только он ее закончил, схватил инструменты, и сразу же побежал ее менять. Решив тоже не тратить время даром, Ленистр отправился к своим пяти таймомерам.

Не смотря на то, что Варо убежал раньше своего наставника, вернулся он позже, когда тот уже доедал обед. И хоть и выглядел ученик довольно усталым, но внутренне, казалось, излучал какой-то свет. Он был счастлив, потому, что у него получилось все, что он запланировал. Он буквально набросился на еду, и разделался с ней в два счета. А потом, сидя на стуле, и глядя на удивленного мастера, он показал указательными пальцами на себя, и выставив кулаки вперед, оттопырил вверх большие пальцы.

— Я вижу, что тебе хорошо. А в мастерской кто убирать будет? — Ленистр делал вид, что сердится.

Варо улыбнулся, и поднявшись со стула, подошел, и обнял сидящего мастера. Потом направился к выходу, и обернувшись показал пальцами на наставника.

— Что значит «Ты уберешь?» — Ленистр медленно поднимался со стула, уперев кулаки себе в бока, и изображая страшный гнев.

Юноша виновато пятился назад, разводя руки в сторону, и показывая жестами, что он отправляется спать.

— Вот, я тебя! — Закричал мастер. Но увидев, как Варо пулей исчез у себя в комнате, расхохотался. — Догоню, догоню! — Затопал на месте Ленистр, изображая погоню.

Мальчишка влетел в комнату, едва не упав, поскользнувшись на полу. В последний момент он ухватился за дверную коробку, и устоял. Но услышав за спиной громкий топот, попробовал с разбега запрыгнуть в свое ложе. Ловко оттолкнувшись, он взмыл в воздух, но вместо того, чтобы проскочить между канатами, зацепился ухом за один из них. Получилось так, что одна рука оказалась вверху, а вторая никак не могла ухватить толстую веревку. И если бы за Варо, в самом деле, кто-то гнался, то войдя в комнату, он бы умер от смеха: В паутине, натянутой под потолком запутался, и трепыхался самый обычный подросток. Он пытался подтянуться, забрасывая ноги повыше, но они соскальзывали. Еще немного попытавшись, он спустился на пол, и залез наверх привычным для себя способом.