Деревня Левыкино и ее обитатели

Свою сестру Евдокию Ивановну братья выдали замуж в дальнюю от наших мест деревню Прудищи, хотя 5—7 километров по современным понятиям совсем не даль. Теперь-то туда на автобусе от поворота с Симферопольского шоссе десять минут езды. А тогда, когда состоялось сватовство, для поездки сватов в нашу деревню потребовался целый день. Не весь день, конечно, был в пути. Но все-таки надо было проехать через деревню Протасово, мимо деревни Маслево, по краю Маслевского леса мимо усадьбы Спасское-Лутовиново, а от нее под гору и тоже по краю Стрелецкого леса спуститься к речке Зароще, потом подняться к железнодорожной станции Бастыево, постоять у переезда и, только переехав чугунку, через версту-полторы выехать к нашей Каменной дороге. С нее деревню можно было увидеть, но, чтобы до нее доехать, надо было спуститься под крутую гору, а потом через луг по отлогому подъему выехать на наш левыкинский выгон.

Я неоднократно вместе с родителями пешком проходил эту дорогу, когда мы ходили к тетке Дуне в гости. Я до сих пор помню все спуски, подъемы, повороты и встречные деревни. Они были далеко от нашей околицы, за которую просватали свою сестру братья на чужую, дальнюю сторону. Жизнь ее складывалась и протекала там, за нашими левыкинскими пределами, в ином укладе и традициях.

Деревня Прудищи совсем не была похожа на нашу. Она еще почему-то имела и другое название – Чапкино. Какое из них было официальным, топографическим, сказать трудно, но письма туда доходили одинаково и с тем, и с другим названием, указанном на почтовом конверте. Полагаю, что Прудищами она называлась потому, что стояла по берегам нескольких прудов. А Чапкиным потому, что принадлежала когда-то помещику Чапкину. Пруды определяли здесь характер деревенского пейзажа. В нашей деревне Кренинский пруд был на краю, на выезде из деревни, на спуске с горы, перегороженном плотиной.

А в Чапкино три пруда были в центре деревни. Они были соединены канавами. Получалось что-то вроде Венеции. Усадьбы располагались таким образом, что своими концами они выходили к прудам. Пруды обусловливали здесь и какую-то часть занятий крестьян. В них водилась рыба. Но прежде чем ее ловили, наверное, когда-то ее в них разводили. Хозяева через свои сады или огороды имели свой выход к воде, для того чтобы набрать ее для полива огорода, или прополоскать белье, или половить рыбу. Сады в деревне Прудищи тоже были и яблоневые, и со сливами и вишней.

Деревня находилась на границе Орловской и Тульской губерний. Поэтому из нее было два главных выезда: один – в нашу, орловскую сторону к уездному Мценску, а другой – через железнодорожный переезд Кукуевка к городу Чернь. Исторически и административно деревня входила во Мценский уезд (район), а экономически она тяготела в одинаковой степени к Черни.

Словом, непохожа была деревня Прудищи на нашу, далеко она была от нас. Со своей сестрой братья виделись редко, по праздникам, да и то не всегда. И помочь ей тоже не могли. А нужда давила ее всю жизнь.

В сравнении с жизнью братьев семья Евдокии Ивановны была не просто бедной, а безнадежно, безысходно и несчастно бедной. В ее доме никто никогда досыта не ел и не носил приличной одежды. В памяти своей я никогда не видел свою Тетку в образе молодой женщины. Мне кажется, что она всю свою жизнь была старухой.

А поначалу жизнь этой женщины обещала быть иной. Ее муж Борис Григорьевич Шатков вместе со своим братом Капитоном Григорьевичем в своей округе имели хорошую репутацию садоводов. У них и свой сад был хорош – необыкновенными сортами яблок и слив. Особенно ценными и редкими в их саду был яблочный сорт «аркад» и сорт белой сливы, внешним видом напоминающий теперь пропавший, а некогда известный сорт крымского винограда «дамский пальчик». Братья имели клиентуру по ремонту садов, владели искусством прививки, скрещивания и селекции сортов. В отличие от наших левыкинских хозяев садоводство в Чапкино носило более выраженный товарный характер. Отсюда яблоками торговать ездили в Москву. Успешно реализовали свои богатые яблочные урожаи и садоводы Шатковы Борис и Капитон. Но предприимчивость братьев не получила развития. Их жизнь сгубил все тот же искуситель наших российских мужиков – зеленый змий. Братья увлеклись магарычами и в конце концов просто спились.