Деревня Левыкино и ее обитатели

Добытый в городской жизни достаток Отец перевез в деревню, рассчитывая, что он даст ему возможность построить новое крестьянское хозяйство на земле, которую он надеялся получить от государства. Но увы. Крестьянином ему снова стать не удалось. К деревенской жизни у него уже способностей не было. А вскоре оказалось, что и охота к ней быстро прошла. Создалась опасность потерять нажитое. Стал Отец думать о возвращении в Москву.

Он уехал из деревни в 1925 году. В тот год родился я. Отец уехал, чтобы в конце концов, как только ему бы удалось устроиться, перевезти в Москву всю свою семью. Теперь это оказалось сделать гораздо труднее, чем двадцать лет назад, в начале века.

Говоря о неспособности Отца вернуться к крестьянской жизни, я имею в виду не свое мнение, пришедшее ко мне спустя многие годы, а жесткую и справедливую оценку Мамы, которую она повторяла много раз после того, как все произошло. Теперь не только Отцу, но и ей пришлось переживать последствия неправильно принятого решения. Пока Отец устраивался в неустроенной еще после Гражданской войны жизни Москвы, на Маму пала тяжелая задача сохранить семью, вырастить детей, не обидеть старую свекровь и больную золовку и справиться с хозяйством.

Я родился накануне отъезда Отца из деревни 21 декабря 1924 года. Однако в моем метрическом свидетельстве, а потом и в паспорте стоит другая дата рождения – 25 февраля 1925 года. Это расхождение не было случайным. Многие родители в случаях, когда дети у них рождались в конце текущего года, регистрировали их уже в новом году. Поступали они так по одной общей причине – отсрочить на год призыв на обязательную военную службу.

Современные поколения родителей в защите своих детей от воинской службы прибегают к иным средствам и действиям: стараются устроить чад на учебу, чтобы получить отсрочку, доказывают на медицинских комиссиях физическую неподготовленность и негодность детей к службе, обеспечивая их всякими медицинскими справками, ищут различных протеже, а иногда не останавливаются перед поддержкой в уклонении от службы и даже дезертирства самих детей.

Поколение моих родителей было воспитано в иных условиях. Обязанности воинского долга и для них самих, и для их детей были неукоснительными. Они готовили детей к службе и всегда были готовы их провожать, как бы ни тяжело им было это делать. Моей Маме на службу в Красную Армию пришлось провожать троих сыновей. И только в случае со мной она прибегла к маленькой хитрости – записала дату моего рождения днем регистрации в сельсовете. Она хотела только одного: чтобы я на годок попозже был призван, чтобы я к этому времени и подрос, и окреп и чтобы служить мне было полегче. Но эта маленькая хитрость Маме не удалась.

Осенью 1941 года я ушел на войну добровольцем. Мне тогда не исполнилось семнадцати лет. В конце моей службы Мамина хитрость обошлась мне еще почти двумя годами. Солдаты 1924 года рождения были отпущены домой в 1948 году. А я, записанный по паспорту 1925 годом, вернулся домой только в марте 1950 года. Не удалась Мамина хитрость. Более того, за те почти восемь с половиной лет моей службы Мама настолько привыкла к моему отсутствию дома, что долго потом, по моем возращении, не могла привыкнуть к тому, что я теперь жил дома, и по утрам забывала меня будить. Поэтому я часто опаздывал на занятия в университет. Иногда я шутя упрекал Маму в ее хитрости. А она принимала упрек всерьез и оправдывалась.

Итак, на попечении Мамы после отъезда Отца в Москву осталось четверо детей – два старших брата, сестра и я. Мое рождение было обусловлено особым трагичным случаем. У моих родителей была еще одна дочь – Валентина, 1922 года рождения. Но она от тяжелой простуды умерла. Мое появление на свет Божий было как бы обусловлено этой смертью. Оно восполняло утрату. Мама по простоте своей как-то мне рассказала, что она не рассчитывала больше после Валентины рожать. Но смерть младшей дочки она очень переживала с тяжелым чувством вины, что недосмотрела, что не сумела уберечь ее. Она потом всю жизнь вспоминала свою младшую. Но тут случилось на свет Божий появиться мне. И Мама восприняла это как ниспосланное ей утешение в пережитом горе и в неминуемой старости.

Родился я между Николиным днем и Рождеством. Эти святые православные дни явились для меня добрым знамением в жизни. Но время мне и моему поколению выпало непростое.