Дерни смерть за саван

– Что ему до наших взглядов? Мы здесь – люди посторонние. Как приехали, так и уедем. И на испанскую политику мне, по большому счету, начхать. Законов тутошних я нарушать не собираюсь, но и поддерживать власти или оппозицию – прошу покорно. Не нашего ума дело, пускай сами свою кашу расхлебывают…

Но если и желал Максимов выбросить визит докучливого земляка из головы, то получилось не сразу. Настала глубокая ночь, а он все вертелся в постели, никак не мог уснуть. Анита спросила, что его тревожит.

– Да понимаешь, – проговорил он с досадой, – напомнил мне этот статский советник одного типуса, о котором я слыхал еще в Петербурге, лет пятнадцать тому. Сам я с ним знакомство не водил, мне его только издали показали, в ресторации, где он жареных рябчиков трескал.

– Что за типус?

– Служил, говорят, чиновником в министерстве финансов, занимал там непыльную должностишку в департаменте внешней торговли. Попался на таможенных махинациях, сумел выкрутиться. Помогли добрые знакомые, которых он к тому времени завел во всех ведомствах.

– А потом?

– Из министерства все же пришлось уйти. Нашелся какой-то неподкупный следователь, стал под него копать. Ну, он, недолго думая, усвистал за границу. Там у него знакомых было еще больше, чем в России. Что с ним после стало, не знаю. И вот гадаю теперь: не наш ли это господин Тищев? Рылом похож, и фамилия вроде та, хотя в точности не припомню.

– Может, и наш. Комбинации плести умеет… Оставим пока этот факт при себе. Вдруг пригодится?

* * *

Утром Максимов сделал неприятное открытие: фотографический аппарат, установленный во дворе, оказался испорчен. Кто-то разбил линзу объектива и насыпал земли в затворный механизм. Кроме того, вынули и засветили негатив, на котором должно было запечатлеться вчерашнее появление статского советника.

Алекса это взбесило.

– Его охранники постарались! Вандалы хреновы…

– Не захотели, чтобы у нас осталось изображение их начальника? Уж не связан ли и он с бандой?

Как ни дико звучало подобное предположение, Анита попросила дона Ольмоса его проверить. Тот сделал по телеграфу запрос в Мадрид и получил оперативный ответ. Василий Антонович Тищев в самом деле являлся штатным сотрудником российской дипломатической миссии, ни от кого не скрывался, документы имел подлинные и ни в чем предосудительном замечен не был. Дон Ольмос не поленился и зашел в гостиницу «Золотая корона», куда господин Тищев направился после визита в «дом на куличках». Портье сообщил ему, что русский дворянин провел в своем номере всего одну ночь, а рано утром отбыл назад в столицу.

– И еще, – прибавил сыщик. – Не знаю, в какие присутственные места заходил сей субъект, но ни в администрации алькальда, ни в жандармерии, ни в каких-либо других общественных заведениях он вчера не был.

– Есть у меня подозрение, что Василий Антонович слегка приврал, – сказала Анита. – Он приехал в Аранжуэц для того, чтобы повидаться с нами, и никаких других дел у него не имелось. Он присочинил их во вчерашнем разговоре, чтобы подчеркнуть, что к нам заскочил мимоходом, по случаю. Но это не так.

– Что же ему у нас понадобилось? – искренне удивилась Кончита. – Не пронюхал ли он про серебро?

– Может, и пронюхал. Он умен, прозорлив, такому, как говорят его соотечественники, палец в рот не клади.

– А если он русский шпион? – выпалил дон Ольмос. – Среди дипломатов немало встречается скрытых агентов разведки.

– Какое дело русскому шпиону до испанского серебра? – ввернул Максимов, глядя исподлобья.

Русло, по которому потекли предположения, ему не понравилось. Если статский советник имеет касательство к резидентуре, то пусть себе выполняет возложенную на него миссию в интересах государства Российского. Негоже устраивать ему препоны. А то еще возьмут его в оборот королевские полицейские, и провалит он свое задание, в чем бы оно ни состояло. А кто виноват? Свои же, праздные путешественники из России, чего-то недопонявшие и чем-то напуганные. За такое и Родина в изменники запишет, и самим потом будет стыдно.

Поэтому Максимов решил в шпионские игры не ввязываться и завел речь о другом – о том, что обсуждали еще до приезда Василия Антоновича.

– Дом необходимо укрепить как можно тщательнее. Чтобы даже мышь не пролезла!

В тот же день он приобрел в мелочном магазинчике новейшие штифтовые замки, запиравшиеся плоскими ключами, и установил их на входной двери и на калитке, ведшей во двор. Тут активную помощь оказал дон Ольмос, проявивший себя умелым слесарем. Следующим шагом стало значительное увеличение высоты изгороди – ее обтянули поверху пятью рядами проволоки, которая в изобилии нашлась в закромах запасливого Хорхе. Максимов хотел подсоединить проволоку к гальваническому элементу, чтобы всякого, кто вздумал бы забраться на придомовую территорию, шандарахнуло электрическим разрядом. Но Анита отговорила, мотивировав это тем, что сунуться могут и городские мальчишки, из озорства. Не бить же током всех без разбора!