Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

Перед глазами Гарри мелькнул лакированный черный ботинок, безупречно чистый, из лучшей кожи, и нос пронзила режущая, ударяющая в голову боль. Через смутную пелену гриффиндорец увидел победную усмешку на тонких бледных губах Малфоя, внезапно превратившуюся в жуткую гримасу бешенства и неверия. Молодой человек присел на корточки и, холодно сощурив бесцветные серые глаза, протянул белую паучью руку к чему-то рядом с ногой Гарри. Между длинных бледных пальцев заскользила тонкая полоска черного бархата, от которой слабо пахло так, как могло только от одной девушки. Драко на секунду прикрыл глаза, сжимая ленту в кулаке. Вскочил и с утроенным бешенством стал врезаться ботинком в окровавленный нос Поттера. О, как Малфой ненавидел его! Золотой мальчик хранил на память женскую ленту для волос. Но он не имел права даже смотреть на нее. Дышать одним воздухом с ней, улыбаться ей и открывать свою мерзкую вонючую пасть в ее присутствии. Не то что прикасаться к ее вещам.

— Это тебе, Поттер, за отца, — Драко взял в руки прохладную ткань мантии-невидимки. — И, пока будешь ехать в Лондон, уясни: она моя. Приятной поездки!

Через мгновение Гарри не стало видно. Малфой противно ухмыльнулся и, схватив с сиденья сумку, выскочил из купе. Однако натолкнулся на хрупкую девушку, смотрящую на него со смесью тревоги, непонимания и подозрения. Сердце замерло. Драко смерил ее холодным презрительным взглядом и стремительно направился к выходу из вагона, одергивая пиджак. Чувствуя спиной ее взгляд и вспоминая расширившиеся глаза, которые увидел пару секунд назад. В груди заклокотала ярость и бешеная злоба, глаза застелила горечь обиды, а в венах кипела дикая, неукротимая ревность. Но мизинцем правой руки он осторожно поглаживал черную бархатную ленту, хранившую аромат волос ее владелицы. *** Праздничный пир в этом году выдался не совсем праздничным. Он был куда короче и мрачнее, чем в предыдущие годы, и учеников по постелям распустили где-то на три четверти часа раньше. В гостиной Восточной башни ровным счетом ничего не изменилось. Все та же уютная обстановка, весело пляшущее в камине жаркое пламя, мерное тиканье часов. Воздух был теплым и пропитан запахом пергамента, сосновых поленьев и чая с бергамотом. От небольшого письменного стола из отполированного темного дуба исходил приятный аромат древесины и старых книг. Драко задумчиво скользил подушечками мелко подрагивающих пальцев по гладкой поверхности и устремил застекленевший тяжелый взгляд на вязкую осеннюю мглу за окном. В медном одиночном подсвечнике мерно горела тонкая бежевая свеча, освещающая узкое бледное лицо и горловину водолазки. На спинке диванчика лежал аккуратно сложенный клетчатый плед из мягкой шерсти, рядом был небрежно брошен пиджак Драко. На кофейном столике стоял граненый стакан с сухим душистым букетиком лаванды, вереска и полевого шалфея, и от близости каминного огня пряный терпкий аромат усиливался. В темное, крошечное подобие фойе проскользнула староста Когтеврана, придерживающая на плече небольшую потрепанную сумку. Драко замер и напрягся, словно хищник. Медленно повернул голову и сверкнул глазами на девушку, остановившуюся около одного из кресел и положившую на пол сумку. Флоренс присела на мягкий объемный подлокотник, скрещивая руки и пронзительно-холодно глядя на Драко, поднявшегося со стула и вкрадчиво подошедшего к ней. Он бесшумно ступал по пушистому ковру, раздувая ноздри и тяжело дыша. Воздух в гостиной накалился до крайней степени. Молодой человек навис над Флоренс, приблизив свое лицо к ее, вглядываясь в усталые медово-карие глаза, под которыми залегли фиолетовые тени. В ее взгляде читалось явственное разочарование и ледяное пренебрежение, но лицо оставалось бесстрастным. Она молчала. Драко это невыносимо бесило. Когда она вот так смотрела и молчала. Потому что это было хуже самой мучительной пытки.

— Зачем?

Драко почувствовал, как в груди встает на дыбы и начинает яростно выть дикий бешеный зверь. Она спрашивала об этом уродце очкарике, о ком же еще! Значит, она не против общества этого мерзкого лохматого звездульки! Юноша судорожно вздохнул и приподнял острый подбородок, злобно сузив серые глаза.

— Тебе-то какое дело?

Флоренс чуть повела бровью и передернула хрупкими покатыми плечами. Из-за игры света Драко показалось, что ее глаза чуточку смягчились.

— Абсолютно никакого.