Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

— Драко, мой дорогой… Перестань себя терзать…

— Я у-у-уб-бил ее…

— Кого, Драко? — этот нежный шелестящий шепот был сладостнее самой прекрасной музыки мира.

— П-птицу…

И он зашелся в очередном приступе. Вторая рука, легкая и душистая, скользнула ему на плечо, чуть сжимая и невесомо поглаживая. Драко судорожно вцепился пальцами в ее шерстяной свитер. Она казалась такой далекой и близкой одновременно, уютной и по-домашнему теплой. Флоренс была для него солнечным проблеском в той вязкой вонючей мгле, в которой он погряз с головой. Той светлой отрадой и тихой радостью во плоти, от которой исходило блаженное умиротворение, и которая дарила душевное спокойствие. Она наклонилась к нему, щекоча душистыми темными локонами мокрую щеку, и прикоснулась подбородком к макушке, успокаивающе покачивая и что-то нашептывая во всклокоченные светлые пряди. Драко медленно успокаивался, ощущая, что слезы заканчиваются. Душу наполняла темная расползающаяся пустота, в висках пульсировала пронзительная жгучая боль, а разгоряченная кожа медленно леденела. Юношу начинало знобить, внезапно стало слишком холодно. Он изнуренно прижался впалой влажной щекой к острому колену Флоренс и зажмурился от боли, чувствуя, как блаженно-теплая, пахнущая старой книгой и лавандовым мылом нежная ладонь ложится ему на лоб. Драко сквозь затуманенное сознание услышал испуганное «Ты горишь!». Она осторожно похлопала его по спине и что-то неразборчиво говорила про то, что нужно перелечь. Юноша, всеми фибрами души чувствуя ее взволнованность, послушно поднялся, сделал несколько шатких шагов и рухнул на диван, полностью обессиленный переживаниями и головной болью. Дрожащими худыми пальцами расстегнул мантию, сбрасывая ее на ковер, и ослабил душащий галстук. К горлу подкатила тошнота. Несколько минут он сидел в гостиной один, прикрыв глаза и с трудом сглатывая слюну в пересохшем горле. Раздались мягкие шаги, и в нос ударил резкий запах Бодроперцового зелья, смешавшийся с жарким ароматом еловых поленьев в камине и тонким благоуханием нежных духов. Сухая ладонь ласково коснулась его щеки.

— Драко, переоденься и ложись. У тебя, похоже, лихорадка.

Он устало взглянул на свой серый пуловер, аккуратно лежащий на подлокотнике дивана. У небольшого столика, наклонившись, стояла Флоренс и состредоточенно перебирала какие-то склянки. Ее красивый профиль изящно чернел на фоне яркого пламени, отблески которого червонным золотом зарывались в растрепавшиеся густые локоны цвета горького шоколада. Она резко взмахивала волшебной палочкой, наколдовывая пузатый фарфоровый чайничек, попыхивающий густым душистым паром, и большую белую кружку. Волнистые непослушные пряди спадали ей на лицо, и Флоренс раздраженно отфыркивалась, сердито откидывая их на спину. Драко, вздохнув, присел и развязал галстук, затем расстегивая черную рубашку. Кожу пронзил нездоровый холод, и молодой человек поежился, на мгновение зажмурившись. Драко, открыв глаза, поймал на себе взгляд Флоренс, которая тут же отвернулась, чуть порозовев и нахмурившись. В любое другое время юноша позволил бы себе ехидную улыбку и хитрые искорки в глазах, но сейчас он был слишком истощен и измотан. Поэтому, грустно дернув уголками губ при взгляде на хрупкий силуэт девушки, он вцепился пальцами в кашемировую ткань пуловера и резко натянул его на обнаженное бледное тело. От свитера пахло похрустывающей чистотой, его одеколоном и чем-то мятным. Драко откинулся на мягкую диванную спинку, с тоскливой нежностью всматриваясь в точные ловкие движения тонких рук. Через несколько минут Флоренс, закончив все манипуляции, взяла склянку с огненной жидкостью и тихо подошла к дивану, касаясь горячей руки молодого человека.

— Выпей.

Она присела рядом, не сводя пристального медового взгляда с болезненного лица. Драко даже не пытался сопротивляться, безропотно проглотив обжигающую Бодроперцовую настойку и сморщившись. Девушка едва заметно усмехнулась, забирая флакончик и глядя, как из ушей Малфоя начинает валить дым. Флоренс пролеветировала к дивану недовольно пыхтящий чайник с чашкой, и по изящному мановению палочки из широкого носика полился горячий, крепкий черный чай с окутывающим ароматом летних трав. Кружка быстро наполнилась, и на плещущейся поверхности заиграли золотистые блики огня. Чайник опустился на столик в углу, выпуская густой пар, и Флоренс вновь взмахнула волшебной палочкой — на этот раз из нее тягучей янтарной струей потек жидкий мед, мелкими завитками опускаясь в чай. Девушка подняла на Драко светящиеся теплом и заботой ореховые глаза, устало улыбаясь, села под боком и протянула чашку, из которой томно и легко пахло листьями смородины и душицей. Юноша осторожно отпил, чувствуя, как внутри разливается жидкий блаженный жар. Летний аромат, сплетаясь с благоуханием волос Флоренс и уютной теплотой этого маленького хрупкого мира, заполнял легкие Драко и вносил в его истерзанную душу спокойствие. Когда он допил, она забрала кружку и ласково погладила его по плечу.

— Хочешь поесть?