Деррида

Учитывая большое число участников и резонанс, который Генеральные штаты получили в прессе, Деррида впервые вынужден согласиться фотографироваться или по крайней мере смириться с тем, что его фотографируют. И в данном вопросе эти два дня тоже стали поворотными. Но отношения Деррида с прессой остаются сложными. Незадолго до этого он отказался публиковать в Le Matin интервью, которое дал Катрин Клеман, поскольку остался не удовлетворен расшифровкой. Она не скрывает от него своего недовольства: интервью должно было стать главным текстом в подборке материалов, посвященных Генеральным штатам, и ей кажется несправедливым, что Деррида решил снять его с публикации – «с невероятной легкостью», «в одностороннем порядке и без всякой возможности обсуждения».

Ясно, что вам не знакома профессия журналиста… Университетские ученые презирают и порой ненавидят журналистов: вы из таких… Вы, быть может, великий философ. Но это не дает вам никакого права презирать тех, кто тоже работает с языком… По-моему, поразительно то, что вы не можете выбраться из этого тупика, потому что очевидно, что в ваших отношениях с прессой повсюду возникают проблемы, и причину понять несложно, если вы везде ведете себя одинаково[800].

Катрин Клеман во многих отношениях попала в точку. Как и у Бурдье, недоверие Деррида к прессе и медиа сохранится на многие годы, в результате чего все пространство будет предоставлено «новым философам», которые преспокойно его займут[801].

Но событие не ограничивается этими перипетиями, какими бы эффектными они ни были. Масштабы мобилизации, которую продемонстрировали Генеральные штаты, оказали большое влияние на институциональном уровне. Вечером 16 июня министр образования заявляет с экрана телевизора, что не понимает, что такого страшного для философии было в этих законопроектах, которые еще даже не были приняты: должно быть, это какая-то дезинформация или недоразумение[802]. Усилия Жака Деррида и Ролана Брюне не прошли даром: хотя наиболее новаторские идеи GREPH так и останутся на бумаге, хорошо уже то, что о реформе Аби речи больше не идет и преподаванию философии в выпускных классах еще долго ничто не будет угрожать.

Глава 12 Послания и испытания. 1979–1981

На симпозиуме, посвященном Петеру Сонди, который проходит в Париже, 23 июня 1979 года у Деррида состоялась встреча, важность которой станет понятна очень скоро. Он тут же рассказывает о ней в одном из «Посланий» в «Почтовой открытке»:

На выходе люди представлялись друг другу. «С вами так сложно познакомиться», – сказала мне молодая американка (как мне показалось). Она дала мне понять, что читала (до меня, значит, она из США) «Я, психоанализ», где я даю волю наиболее трудным для перевода английским выражениям, касающимся представления, презентаций и интродукций и т. д. Так как я не отступал и хотел узнать ее имя (не отступал – это громко сказано), она мне сказала: «Метафизика» – и отказалась добавить хоть слово. Я нашел эту игру забавной и в этой фривольности культурного разговора почувствовал, что она зашла достаточно далеко (затем мне сказали, что она была «германисткой»)[803].