Деррида

Я всегда считал исследования Бурдье (как и те, что на него опираются) недостаточными как в их философской аксиоматике… так и в их исполнении, особенно в той части, в которой они касаются философских текстов, тем более таких, как тексты Хайдеггера. Необязательно быть «хайдеггерианцем» (и кто это, собственно, такой?) или останавливаться на «хайдеггеровских выводах», чтобы заметить, что теоретическая конструкция, поддерживающая работу Бурдье, является до-хайдеггерианской. Она никогда не была проверена на «вопросах», поставленных Хайдеггером… И я никак не мог забыть текст Бурдье или пренебречь им, ведь и о нем я думал, когда говорил (например), что нужно выйти за пределы оппозиции внешнего и внутреннего прочтения. Поскольку я считаю, что два этих прочтения у Бурдье просто наложены друг на друга, оставаясь примерно в равной мере недостаточными. В самом деле, его «внутреннее» прочтение, если его вообще можно выделить, представляется мне более коротким, чем другое прочтение, внешнее. И не только в случае Хайдеггера. Но также французских дел, которые нам ближе.

И если я столь прямо никогда об этом раньше не писал, как и не отвечал на многие ошибки в «Отличии», которые вполне заслуживали бы ответа, причина не в том, что я хотел уклониться от неприятных мне текстов, но в силу рефлекса (возможно, устаревшего и вышедшего из моды, быть может, даже слишком «изысканного»), рефлекторной верности и стыдливости в отношениях уязвленной дружбы. Верно то, что часто я предпочитаю молчание… Но теперь благодаря этой последней атаке я освобожден от своей сдержанности.

В конце же письмо довольно очевидным образом скатывается к отнекиванию:

И еще одно: спор с Хайдеггером никогда не ставил меня в «чрезвычайно затруднительное положение», как утверждает Бурдье, совершая жест, риторика которого представляется мне относящейся к инструментарию электоральной социологии; мое спокойствие от этого спора ничуть не пострадало. Поскольку, в конце концов, я не стоял совсем уж в стороне – и не только в последней книге – от того, что вызвало и усложнило упомянутый спор. Уже очень давно, но также и недавно. Тем, кто меня немного читает, это хорошо известно.