Деррида

Хиллис Миллер был поражен уникальностью этого произведения, которое он считает одним из наиболее важных из созданных в последние годы жизни Деррида. «Обычно, – объясняет он, – Деррида писал какое-то эссе или книгу о своих друзьях только тогда, когда они умирали. Он делал это сразу после их кончины или спустя какое-то незначительное время. Почти во всех подобных работах, посвященных памяти того или иного человека, особенно в работе о Левинасе, заметно это двойное движение: он подчеркивает их значение, но в то же время ставит их на их место или возвращает их на это место. В этом отношении книга „Касание“ совершенно уникальна. Деррида начал писать большую статью, когда Жан-Люк Нанси дожидался пересадки сердца, а потому мог умереть. Но, к счастью, Нанси выжил; можно было бы даже сказать, воскрес. А Деррида много лет спустя снова взялся за свой текст, значительно дополнив его. Это единственная книга такого рода из всех им опубликованных, поскольку автор, о котором он говорил, был жив. Поэтому у Нанси была возможность ему ответить по вопросу о деконструкции христианства в примечании к работе Noli те tangere. Можно сказать, что последнее слово осталось именно за ним. Деррида упрекнул его в том, что он все еще слишком христианин. А Нанси в ответ сказал ему, что Деррида сам слишком раввин»[1327].

Жан-Люк Нанси был крайне тронут этой посвященной ему работой, оценив ее не только как знак дружбы, но и как свидетельство необычайного внимания к его творчеству, о котором говорит эта книга. «Это был просто удар… Меня как молнией сразило, когда я увидел это название, а потом и саму книгу. Помнится, я сказал тогда Жаку: мне просто нечего сказать, это чересчур. Конечно, в дружбе не может быть „чересчур“, и потому я был глубоко взволнован. Но в его анализе заметна такая сила познания и проблематизации, что я сказал себе: я больше не должен касаться касания. Поскольку нужно понимать, что я никогда не тематизировал касание как таковое, ну, или почти не тематизировал. Жак смог в своей ошеломительной манере прочитать множество текстов, в которых этот мотив появляется в качестве чего-то побочного. Он даже отследил метафорическое употребление слова „касаться“. Он проработал эту крайне дотошную интерпретацию на огромном множестве других интерпретаций, проделанных им, в том числе и заново, чтобы собрать то, что, собственно, и стало его книгой, его собственной книгой о касании. Вместе с тем я сразу же понял, что он показал мне ловушку, в которую я едва не попал, ловушку, как он сам говорит, „гаптоцентризма“. И если я ее и избежал, то лишь потому, что не тематизировал ее, а не в силу теоретической бдительности. Так что в этой книге он дает мне урок. Как вы, должно быть, знаете, в ней есть фраза: „Я говорю себе, про себя, Жан-Люк Нанси – самый великий философ касания“. Должно быть, Жак посмеялся над своей амфиболической находкой: „я говорю себе в глубине души“ и „я говорю себе про себя, кто, следовательно, на деле и есть самый великий“. Наконец, в этой книге мне запомнилась еще и концовка: „Спасение (salut) без избавления – просто грядущее приветствие“. Слово „салют“ становится понятием, представляясь междометием для встречи и для расставания, и это замечательно, я часто об этом думаю»[1328].

Весной Элизабет Рудинеско и Жак Деррида начинают работать над книгой диалогов, которая получит название «О чем завтра…». Идею за одним ужином предложил Оливье Бетурне, друг Элизабет Рудинеско, который тогда был заместителем генерального директора издательства Fayard. Бетурне, пораженный их вечными спорами по современным вопросам, этическим и политическим, убежден в том, что такая работа привлечет немалый интерес и позволит познакомиться с творчеством Деррида многим новым читателям. Разговоры записывались с 20 по 23 мая 2000 года в самый разгар дела Рено Камю[1329]. «На второй вечер, – вспоминает Элизабет Рудинеско, – нам позвонил Клод Ланцман, который выступил с петицией против Камю и просил Деррида ее подписать. У них вышел живейший спор. Деррида не нравилось, что речь идет о мнениях, которые сами по себе должны считаться преступными, но в конце концов он согласился поставить подпись. Это обсуждение заставило нас потом включить в книгу главу о „Грядущем антисемитизме“»[1330].

Смертная казнь – еще одна тема, которая преследует Деррида и которой он уделяет много внимания. С осени 1999 года она стала темой его семинара. Прочитав и перечитав большое количество философских текстов по этой теме, он начал свое рассуждение с удивления: