Деррида

Вскоре после возвращения Жака и Маргерит из Италии к ним на ужин в Рис-Оранжис приехали старые друзья Дэвид Кэролл и Сюзан Джирхарт. Когда они пришли, Деррида еще был в своем кабинете, где печатал подробные отзывы на работы студентов из Ирвайна, которые, несмотря на его болезнь, продолжали к нему поступать спустя более года после его последнего семинара. Дэвид Кэролл сказал об этом: «Я не знаю ни одного другого человека, который тратил бы время и силы на исправление и комментирование студенческих работ в таких условиях. Он же делал это без колебаний, хотя немного и ворчал, поскольку это был его долг, это было частью его обязанностей»[1437].

Вечером все стараются обойти стороной один щекотливый вопрос – дело Драгана Куюнжича, которое вот уже несколько месяцев является существенной помехой в отношениях Деррида с университетом Ирвайна. Все началось весной 2003 года вскоре после его последней поездки туда. Чуть ранее в Ирвайне был принят новый регламент, формально запрещающий интимную связь между преподавателями и студентами и даже между работниками университета. Одна студентка, у которой Драган Куюнжич был некоторое время научным руководителем, вступила с ним в связь, а потом подала жалобу о sexual harassment. Расследование, начатое штатом Калифорния, пришло к выводу, что для возбуждения судебного преследования нет никаких причин, однако университет все равно решил разорвать контракт с Драганом. Хиллис Миллер рассказывает: «У меня было несколько телефонных разговоров с Жаком по этому делу, которое его очень сильно беспокоило. В прошлом многие преподаватели, начиная с Поля де Мана, женились на бывших студентках, в результате получались счастливые семьи. Правила поменялись, причем эти перемены казались нам чрезмерными. Драган, возможно, дал этой девушке больше обещаний, чем следовало, но американцы слишком уж склонны смешивать мораль и закон. Деррида в этой истории защищал не только своего друга, которого считал жертвой несправедливости, но и работника, с которым плохо обошелся его работодатель»[1438].

Так или иначе, 25 июля 2004 года Деррида отправляет длинное письмо ректору университета Ирвайна Ральфу Дж. Сисероне, чтобы известить его о своем удивлении, тревоге и возмущении.

Для начала я специально отмечу, что полностью одобряю в их принципах все правила, нацеленные на то, чтобы помешать тем видам поведения, которые определяются в США как «sexual harassment», и даже наказать за них. В своем принципе эти законы представляются мне справедливыми и полезными. Но каждый знает, что на практике они могут создать повод для злоупотреблений, капризных и даже извращенных или порочных инструментализаций…

Я могу для начала – в качестве одной из возможностей – принести свое свидетельство, опираясь на то, что передали мне многие коллеги, которым я доверяю (среди которых, конечно, и сам Драган). Судя по всему, претензии жалобщицы являются злонамеренными или недобросовестными (если не сказать извращенными). Если в ее отношении не было совершено никакого принуждения или насилия, как и покушения (столь невероятного в наши дни!) на предположительную «невинность» женщины в возрасте 27 или 28 лет, в чем же она тогда находит основание, как она может заявлять, что имеет право инициировать настолько серьезную процедуру и запустить столь тяжелую судебно-академическую бюрократическую машину против всеми уважаемого преподавателя? Я также слышал, что не все юридические формальности были соблюдены в ходе разбирательства, в частности в том, как администрация информировала (вернее сказать, позабыла проинформировать) наших коллег о новых положениях закона[1439].