Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

…Говорят, летом на солнце в этом городе бывает и 70 градусов по Цельсию. По крайней мере, такова точка зрения местных, и по отношению к ней необходима определенная дистанция. Пугать своими климатическими чудесами люди любят по всему миру. Но за 50 у них точно температура поднимается, в этом можно не сомневаться…

…Но у нас все было иначе. Когда мы проезжали вывеску «Бухара», термометр еле дотягивал до плюс 14, ветер сбивал с ног, и о жаре оставалось только мечтать. Мы уже и не мечтали.

ХI. Бухара: плавное погружение в безвременье

Как только мы заехали поужинать в европейского вида кафе, и я заикнулся о кальянных табаках, нам тут же поведали, что Бухара – центр узбекской кальянной культуры. Бармен живописал, как в душные летние вечера бухарцы выходят с кальянами на улицы, и курят их, сидя у себя под окнами. Очень убедительная картинка. Особенно в новых районах, которые тут тоже имеют место быть, как и повсюду на развалинах бывшего СССР…

Но это все так, шутки. В старых кварталах-махалля такая усеянная курильщиками улица выглядела бы исключительно хрестоматийно. Старики учат молодых, мужчины рассказывают друг другу о своих повседневных делах, от Аллаха до базара расстояние меньше мизинца. Восток ибн Восток…

Но при нашей погоде бухарцы курили свои кальяны дома, а мы – в заведении. Вкуснейший плов – и в сон. Все достопримечательности – с утра. И еще обязательно сходим на базар.

Бухара – город-сказка и город-декорация одновременно. Если у тебя было собственное представление о Центральной Азии, то здесь почти наверняка оно полностью совпадет с реальностью. Узкие уютные улочки, неспешные, гостеприимные и словоохотливые местные жители и бесконечные памятники старины, которые реставрированы или восстановлены по старинным рисункам и картинкам или в позднее советское время, или уже в независимом Узбекистане.

…Узбеки утверждают, что городу 2500 лет. Это их любимое число. 2500 лет, по их представлениям, каждому старинному азиатскому городу, а Самарканду – так все четыре с половиной тысячи. Но какая-то правда за всеми этими датировками есть. Археологи подтверждают, что люди тут жили с очень давних пор. Культурный слой уходит в глубину больше, чем на 20 метров. Александр Македонский в этих местах проходил, это известно, и город в его время уже существовал. Так что две с половиной тысячи, да, и это минимум.

В глубокой древности земли, на которых раскинулась современная Бухара, входили в состав страны Согда, или, как греки ее называли, Согдиана. Одна из легенд гласит, что сын некоего, то ли согдийского, то ли персидского царя, один из героев «Шахнаме» Сиявуш решил взять в жены дочь знаменитого Афросиаба, и, чтобы отпраздновать свадьбу, построил крепость Арк. От нее и пошла Бухара, «вихара» то есть, – то ли «монастырь», то ли «обитель знания».

… Азиатские древности созданы, отреставрированы и построены заново для того, чтобы будоражить воображение путешественника. Это непреложный факт.

Когда были насыпаны земляные стены Арка, не знает никто. Но мусульманские достопримечательности внутри – мечети Джоме и Хонако, тронный зал и бани бухарского эмира – ровесники московского Кремля. А еще на полстолетия раньше, как говорят все карты и путеводители, где-то здесь жил Омар Хайям. Мир все же очень тесен. Ведь Омар Хайям – поэт сугубо наш, русско-советский, домашний, почти как Есенин. Может быть, как раз за следующим поворотом, в тени минарета, он любил свою красавицу и пил свое вино, воспевая Персию наших грез. Был он, конечно, суфий, и писал, конечно, только о Боге, однако нашим отцам и дедам от Питера до Сахалина, когда они читали вечером под настольной лампой этот незабываемый рубаят, было глубоко плевать на историко-филологические подробности. И грезились отнюдь не райские гурии…

В интеллектуальной духоте Советского Союза было несколько окон, позволявших ощутить ветер иных просторов. Омар Хайям, двенадцать лет проживший в городе Бухаре, и еще столько же в Самарканде, распахивал пусть небольшое, но очень существенное окно. За ним открывался сад под иным небом и на иной земле, который я в своих пустынях, конечно же, не нашел. И не мог найти.

Зато в каждом городе, особенно на Востоке, найдется место ужасу. Испугать путешественника – это очень древняя задача. Странствует он, странствует, а вдруг захочет остаться? Ведь были такие случаи. Дома он служил купцом, а то и приказчиком при купце, а тут становился визирем, любимым другом и наперсником хана. Не знал местных обычаев, презирал местные обиды. Надо было сразу ему объяснить, что совсем не все так безоблачно в его жизни. Владыка – человек переменчивый, у него с утра бывает дурное настроение, или младшая жена упрямится и капризничает, или старший сын строит козни и вот-вот соберет войско, так что голова нашего гостя может слететь в любой момент. Мы были ему рады, но теперь он уже примелькался. Пусть для своего же блага собирает манатки и чешет дальше, в другой город, в другую страну.