Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

…Ташкент в первые минуты меня просто оглушил. В таком большом городе я не был уже почти две недели. К тому же ташкентское землетрясение сделало свое дело – здесь осталось очень мало старины и было много советских районов, причем отстроенных не без изящества. Еще бы: город восстанавливали всей страной, и самые лучшие шестидесятнические архитектурные идеи были тут воплощены в жизнь. Теперь это все, конечно, немного устарело и обветшало, но глазу было привычно. Даже мелькнуло обманчивое чувство: «Вот, я вернулся, если не домой, то, по крайней мере, в современность». Вокруг явно присутствовало все или почти все, от чего мой глаз уже успел отвыкнуть – дорогие новые машины, рестораны, супермаркеты, бутики, совсем по-другому «прикинутые» люди, суетливо спешащие по своим делам. Метро, в конце концов. И, главное, автомобильное движение. Кажется, все водители московских и питерских маршруток проходили практику именно в этом городе. Хотя, конечно, по сравнению с Каиром или Стамбулом, люди кое-как, но все же соблюдали правила. Да и трафик, конечно, в Ташкенте пожиже.

…Назавтра я должен был встретиться, наконец, с «Байкерами Узбекистана». Редко когда доводилось мне ждать встречи с кем-нибудь с таким нетерпением. Но это, правда, был предел мечтаний – прокатиться по Азии на исправном мотоцикле. Настоящий кайф! Ни разу еще не удавалось. И теперь меня от моего счастья отделяла только одна ночь. Оставалось где-нибудь в хорошем месте поужинать и выспаться.

…Поздним вечером, в гостинице, я записал первое за все азиатское путешествие стихотворение:

Кажется, доехал.

Но куда?

Вероятно, достиг.

Но чего?

Наверно, любил.

Но кого?

Приснилось, что жил.

Но когда?

…Утром я отправился в мотомастерскую «Байкеров Узбекистана». Есть такая песня у Гребенщикова: «Это все, что я хочу». Там, в Ташкенте, эти парни и новые сальники на мотоцикл были именно тем, чего я в данный момент хотел. Остальное должно было как-то устроиться и сложиться само собой, либо в процессе, либо постфактум.

Парни встретили меня, как старого друга. Чай, кофе, расспросы. Одна была проблема – от Рустама, их главного механика, определенно несло перегаром. Но я – гость все-таки – сделал вид, что не замечаю. В конце концов, он не за рулем, да и я не гаишник.

За чаем мы провели примерно час. Спрашивали обо всем. О Москве и Сахалине, о кругосветке и Европе, о Латинской Америке и о том, как мне – он, их Узбекистан.

Но это, скорее всего, были так, фигуры вежливости. Главный свой вопрос они берегли напоследок:

– Зачем на «Харлее» по этим дорогам? Ломается ведь?

Я на секунду задумался, как вырулить. Если я начну рассказывать им, что «Иваныч», который проехал полмира, никогда не был в Азии, могут ведь не понять. Для них это все, как ни крути, абстрактные материи. И я нашел единственно правильный ответ в духе «Восток – дело тонкое»:

– Парни, если мой мотоцикл не будет ломаться, как же я буду знакомиться с правильными людьми? С вами, например.

Мой ответ пришелся ребятам явно по вкусу. И Рустам решил попробовать поработать.

Конечно, я помогал ему, как мог. Но существовала одна сложность.

Новые сальники лежали тут же, на столе. Но без фабричной маркировки размера. И у меня началась законная паранойя: а подойдут ли? Мужики, правда, объяснили, что доставали они запчасти, как обычно, через задницу, не до маркировок тут, но все будет хорошо.

Что ж, поживем – увидим.

Так, в вялой разборке мотоцикла прошел еще один час, и Рустам попросил пощады. Он сказал, что ему хотя бы минут пятьдесят, но надо поспать. Это было очевидно с самого начала. Я отправился в магазин за маслом, а мой единственно возможный спаситель прилег отдохнуть.

В два я вернулся, и сразу увидел чудесное преображение главного механика. Он был бодр, свеж и готов к труду и обороне. Прошло еще какое-то время. К четырем мы разобрали первое перо вилки. Теперь можно было, наконец, сравнить и примерить сальники. Оп-па! Стало ясно, что новые – другого размера. Они тоже предназначались для хорошего мотоцикла, но, увы, не для моего.

Рустам только вздохнул, а я нырнул в Интернет, списался с моим московским мотодоктором Володей и стал обсуждать перспективы доставки нужных сальников из Москвы. Перспективы были, но радости они не принесли. Местным ребятам тоже стало как-то неудобно, и они бросились к телефонам. Искали лихорадочно, как будто три дня назад не получили нужные размеры и не заверили, что все в ажуре.

Кто-то сказал мне:

– Максим, ты очень спокойный человек. Мы первый раз встречаем в своей мастерской такого спокойного человека.

Что я мог им ответить?

– Парни, все просто. То, что я могу изменить в этой ситуации, не требует нервов. То, что не смогу, их не заслуживает.

Таков был истинный урок Востока. Суфии меня бы одобрили. Не хватало только покружиться по мастерской и замереть по чьему-нибудь хлопку. Впрочем, Гурджиева среди «Байкеров Узбекистана» не наблюдалось. Однако эффект был. Ребята удвоили активность.