Дерзай, дщерь!

Полистаем сборники современных проповедей: встретим осаживающие сравнения с Иезавелью и Иродиадой, будто не было Ирода, Иуды или там Нерона с Диоклетианом, и суровые указания молчать в Церкви [46], будто не прославила она равноапостольных,т.е. учивших, проповедовавших, жен. «Никогда не забывай что ты женщина» – тихо и внушительно останавливает возразившую жену вполне цивилизованный житель республики, всенародно почитающей святую Нину, принесшую на эту землю христианство, и царицу Тамар, при которой государство пребывало на высшей точке культурного расцвета. Общая концепция сторонников таких взглядов сводится к тому, что «женщина не имеет в себе самостоятельною бытия»(недочеловек?), так как произведена из ребра (ребро – мелочь!), притом второй, а не первой. Последнее утверждение встречает остроумный демарш: сотворение мира происходило от низшего к высшему и, стало быть, искушению от сатаны подвергся именно венец творенья.

В православных лавках даже книги, написанные женщинами или о подвижницах-женщинах, выставляются на отдельную полку. Тень, знай свое место! Знать свое место вообще-то не плохо для смирения, но в самом ли деле это всего лишь место тени, безмолвно следующей за хозяином?

«Смиряться-то надо, – вздыхает С., – и рада бы: спряталась за мужем и нет проблем, по пословице: «за мужа завалюсь, всем насмеюсь, никого не боюсь». Помощница, помощница [47]… В чем помогать? на диване с газетой лежать, ныть и поносить действительность с утра до ночи?». Муж ее, как многие, не нашел в капитализме достойного места, кроме исторического дивана, излюбленного российскими интеллигентами. – «Как-то взяла Евангелие и прочла с этих позиций. Ничего подобного там нету! Господь ничего такого не говорил!».

Дай мне место, Магдалина, у Христовых ног… [48]

Есть женщины, сырой земле родные.

И каждый шаг их – гулкое рыданье,

Сопровождать воскресших и впервые

Приветствовать умерших – их призванье.

О. Мандельштам.

Начало самосознанию женщин положил Иисус из Назарета. Убеждения первых феминисток, как стали их называть значительно позже, основывались на слове Божием, «обращенном в равной степени к мужчинам и женщинам и возлагающем на тех и других одну и ту же мораль и ответственность» [49]. «И душа негра, и душа женщины, облеченные в плоть, подчинены лишь одному закону Всевышнего, и чтобы толковать его, нужен не сын человеческий, но Сын Божий» [50], утверждала Маргарет Фуллер. Пламенная Лукреция Мотт, возражая известному запрету апостола Павла, напоминала о речении апостола Петра, цитировавшего пророка Иоиля: «и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши» и «на рабов Моих и на рабынь Моих излию от Духа Моего, и будут пророчествовать» (Деян. 2, 14 – 18).

В Евангелии нет ни одного «отрицательного» женского персонажа. Никто из его авторов не запомнил ни единого слова Спасителя, обидного для нашего пола. Главное действующее Лицо в событии Рождества нашего Спасителя – Дева, Жена, Мать, от Которой Он принял плоть и кровь, Которая вскормила Его и как могла сберегала в скорбной земной юдоли. Данте в XXXIII песни «Рая» так воспевает Ее:

О Дева-Мать, дочь Сына Своего!
Смиренная, возвышена Ты более,
Чем всякое другое существо!
Ты цель конечная верховной воли;
Тобою род наш так облагорожен,
Что Сам Творец возжаждал нашей доли [51]

.

Таким образом, из всех живущих на земле Господь избрал Женщину, Ее выше всех превознес и одарил Своим доверием. Святитель Григорий Палама подчеркивает, что без Ее соизволения было бы невозможно Боговоплощение. Почитание Богоматери означает, в сущности, возведение на высшую степень тех добродетелей, которые традиционно считаются присущими женскому полу: самоотверженной любви, смиренной преданности Богу и беззаветного терпения.

Сорокадневного Младенца по внушению Духа Святого встречает в храме не один Симеон Богоприимец, но и пророчица Анна. Эту симметрию подтверждают слова: «Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат и сестра и матерь» [52]. Иисус без всяких упреков и назиданий исцеляет Симонову тещу, кровоточивую жену, скорченную страдалицу.

Пожалев мать, Он воскресил ее сына, спас от расправы несчастную, «взятую в прелюбодеянии» и простил другую грешницу, даже поставил ее в пример фарисеям, как и вдову с ее лептой, или кодрантом, имея в виду высоту и благородство души, жертвующей материальным ради духовного.