Держава и топор

Завершив расследование преступления, подьячие сыскного ведомства составляли по материалам дела «выписку» или «экстракт» (известны и другие названия: «краткая выписка», «изображение»). На основе экстракта готовилось решение, которое отражалось в протоколе в виде «определения» следующего образца: «По указу е. и. в. в Канцелярии тайных розыскных дел слушано дело… Определено…» или «Слушав выписку о распопе Савве Дугине, определено…». Был и такой вариант приговора: «Учинить по всенижайшему Тайной канцелярии мнению…». После этой преамбулы излагался состав преступления, а затем шел проект приговора с перечнем законов, на основе которых выносили решение о судьбе преступника. Наиболее часты были ссылки на Соборное уложение 1649 года (особенно на главы 1 и 2), Артикул воинский 1715 года; упоминались и некоторые именные указы о государственных преступлениях, названные в главе первой данной монографии. При этом ссылка на законы, по которым казнили политических преступников, не была обязательной. Адресатом такого документа был самодержец или высший правительственный орган. Сохранилась копия протокольной записи о приговоре императрицы Анны по делу Погуляева: «1733 г., генваря 31. В Канцелярии тайных розыскных дел генерал… Андрей Иванович Ушаков объявил, что по учиненной в Тайной канцелярии выписке и по объявленному под тою выпискою Тайной канцелярии определению… докладовал он, генерал и ковалер, е. и. в., и е. и. в., слушав оной выписки и определения, соизволила указать в учинении оному Погуляеву за показанную ево вину смертной казни».

Итак, экстракт, или выписка, поданная государю сыскным ведомством, обычно содержала проект приговора по делу. Роль такого проекта приговора-указа для Екатерины I, решавшей летом 1725 года судьбу архиепископа Феодосия, сыграла «Предварительная осудительная записка». Этот документ написан как черновик указа с характерными для него сокращениями: «По указу и проч. и проч., такой-то имярек сослан и проч., и проч. для того: сего 1725 году апреля, в … день, показал он, Феодосий, необычайное и безприкладное на высокую монаршую ея велич. государыни нашея императрицы честь презорство (пренебрежение. – Е. А.)…» и далее дано описание преступлений опального иерарха. Заканчивалась «Записка» такими словами: «За которыя его, Феодосия, страшные и весьма дивные продерзости явился он достоин и проч., и проч., но всемилостивейшая государыня и проч., и проч.». Как мы видим, в последних конспективных фразах проекта приговора предполагалось смягчить наказание преступнику. Так это и было сделано в окончательном приговоре императрицы.

На проект приговора обычно следовала резолюция государя (государыни), который либо подписывал подготовленный заранее пространный указ, либо ограничивался краткой пометой на проекте или даже на экстракте. Последняя форма судебного решения встречается очень часто, особенно в петровское и аннинское время.

На экстракте, который А. И. Ушаков подал императрице Анне Ивановне по делу Вестенгарт и Петровой, предложив наказать вторую кнутом и ссылкой в дальний монастырь, императрица собственноручно написала: «Вместо кнута бить плет[ь]ми, а в протчем быть по вашему мнению. Анна». На этом основании был составлен указ 26 июля 1735 года, гласивший: «По силе полученного сего 26 дня июля имянного е. и. в. указа, подписанного е. и. в. на поданном ис Тайной канцелярии экстракте с объявлением Тайной канцелярии определения о мадаме Ягане Петровой собственною е. и. в. рукою, по учинении оной Ягане за важную вину, о чем явно во оном экстракте, наказания плетьми и ссылке в Сибирь в дальний девичий монастырь». Указ этот не предназначался для публикации, и в конце протокола Тайной канцелярии, откуда мы его цитируем, было записано: «А вышеупомянутой экстракт с подписанием на нем собственной е. и. в. руки, приобща к делу… запечатав канцелярскою печатью, хранить особо».