Держи голову выше: тактики мышления от величайших спортсменов мира

«Я даже понятия не имею, что вообще такое эти камеры депривации?» – говорит он и ржет над самим собой.

Он счел, что эта мысль, должно быть, выбралась откуда из глубин архивов его памяти – когда-то давно он видел фильм 1980 года под названием «Другие ипостаси», экранизацию романа Пэдди Чаефски, вышедшего в 1978 году. В основе книги лежала работа доктора Джона Лилли, знаменитого врача, невролога, психоаналитика, известного писателя, философа и изобретателя, а еще – психонавта. Среди множества его проектов было изобретение камеры сенсорной депривации, которую он разработал в 1954 году, трудясь в Национальном институте психического здоровья. Затем наступили шестидесятые, он принялся экспериментировать с ЛСД и анестезирующим кетамином и регулярно испытывать эти вещества на себе, находясь в камере.

В фильме «Другие ипостаси» доктор, образ которого был списан с Лилли, занимается такими же экспериментами, и со временем они приводят его к тотальной генетической деградации, обращая его в обезьяну.

Крэшу эта идея с превращением в обезьяну не слишком пришлась по душе, но попев в бочке, он подумал, что получил некое божественное послание, некий сигнал от высших сил. «Это было самое странное, что случалось со мной в жизни. Внезапно, когда я вытащил свою голову из этой штуки, я почувствовал себя другим человеком. Одним из побочных эффектов, сопутствовавших наступлению этого осознания, стало то, что я перестал ощущать неудовлетворенность своим местом в этой жизни».

Не то чтобы у него были представления о том, как строить камеры сенсорной депривации, нет – у него не было ни малейших догадок. Он даже не был уверен в том, что они действительно существуют, пока не начал наводить справки. Он раскопал книжку, которую написал Лилли. Она называлась «Центр циклона», и с нее все и началось. «Я начал строить одну камеру, опираясь только на воображение, – рассказывает он. – Раньше я строил ночные клубы. Мне нравится строить – брать кучу дерьма и превращать ее в нечто».

Когда Крэш завершил строительство камеры, он принялся испытывать ее – каждый день он помещал себя в нее примерно на час. «Она просто уничтожала меня, – рассказывает он. – Я забираюсь в эту штуку, и она начинает препарировать меня. Как будто показывает мне меня самого. И я такой: «Вау!» Это было очень непросто, потому что в тот период своей жизни я был, как бы это сказать… повернут в сторону странностей. Я прошел через многое. Двадцать пять лет наркотиков все-таки, а еще эта… причастность к миру музыки. И когда я забирался в эту штуку, мужик, никакого умиротворения я не ощущал. Это был самый странный мой опыт. Я каждый день залезал в нее. Чтобы она на протяжении часа выбивала из меня все дерьмо».

После флоатинга ему уже не были нужны ни фильмы, ни музыка. «Я выбирался из этой камеры, усаживался на диван и уже ничего не включал. Просто сидел с мыслями типа: «Ого. Так круто. Я могу просто так сидеть здесь, и мне не нужно ничем бомбардировать свой мозг».

Спустя примерно год после того, как Крэш начал регулярно устраивать себе сеансы флоатинга, они перестали быть для него пыткой, а напротив, стали для него огромным стимулом бросить наркотики. «Эта штука выручила меня, – поясняет он. – Ибо я должен был измениться. Я уже не тот человек, которым был. И именно поэтому я смог бросить».

Крэш считал, что должен продолжать строить эти камеры и убеждать людей использовать их. Он перебрался в Венис-Бич и обзавелся маленьким офисом около пляжа, где построил несколько первых «аквариумов». Ему пришлось опробовать несколько вариантов. Первый был слишком маленьким, похожим на гроб. В нем легко было словить приступ клаустрофобии.

Следом он построил большую квадратную камеру, но и в нее никто не хотел залезать, и тогда Крэш решил: «Надо строить их ОГРОМНЫМИ!»

То, что ему удалось придумать в ходе тех экспериментов с поисками оптимальных форм, используется в компании и по сей день – конструкции примерно в семь футов высотой, восемь футов длиной, пять шириной[30] и с дверью три на пять футов. Это скорее такая кладовка сенсорной депривации.