Держи меня за руку

Из-за пробок дорога в Бирмингем заняла больше двух часов. Отправляясь на «Мэджик-Сити Классик», Ралси явно желали забыть про работу, так что я не стала заводить разговор про Уильямсов. В машине мы подпевали Натали Коул, Глэдис Найт и «Джексон 5». Тай гениально пародировал Ричарда Прайора[39]. Алиша втянула нас в дурацкую игру – нужно было по очереди называть ассоциации к словам. Потом миссис Ралси завела «угадай мелодию». Отец Тая был начисто лишен слуха, так что загаданные им песни никто не узнавал. Тай передавал по кругу бутылки колы, и мы выпили столько, что в итоге всем понадобилось в туалет. Мистер Ралси тщательно выбирал, куда бы заехать. На многих заправках уборные запирались на ключ, и если туда хотел попасть черный, ему говорили, что туалет не работает. А в тех местах, где ключ все же давали, часто обнаруживался мерзкий свинарник.

Когда мы приехали в Бирмингем, старшие Ралси отправились искать друзей, а мы с Алишей и Таем попытались узнать у прохожих, во сколько начнется парад. Тай был не прочь встретиться с товарищами по университетскому обществу, но не хотел потерять меня и Алишу в толпе, поэтому держал нас за руки.

– Ну, пойдем.

Как только послышался барабанный бой и запахло свиными колбасками, я расслабилась. Воздух дребезжал от металлических воплей репродуктора. Повсюду были болельщики в ярких нарядах. Черное. Золотое. Синее. Красное. Розовое. Зеленое. Ладонью я разгладила свой свитер, чувствуя себя толстухой в расклешенных джинсах. Они были мне длинноваты, и края штанин шоркали по земле. Куда ни глянь – прически афро, короткие майки, «пантеры»[40] в беретах. Толпа собралась разношерстная. Тут были и старые, и молодые. Парочки и целые семьи. В штате было четырнадцать черных университетов и колледжей, и неудивительно, что Бирмингем в день этого матча становился своего рода Меккой.

Мы какое-то время смотрели парад, радостно приветствуя оркестры, но я мало что могла разглядеть – не хватало роста. Я столкнулась с двумя студентками из своей школы медсестер в Таскиги, те упомянули Уильямсов и вскинули кулаки в знак «Власти черных». Алиша сказала, что проголодалась, и Тай раздобыл где-то три раскладных стула и тарелки с куриными крылышками и картофельным салатом. Крылышки утопали в остром соусе, а салат был жидковатым из-за майонеза. Алиша шумно прихлебывала лимонад. Тай выбрал пиво. Опустошив банку, он сказал, что ненадолго отойдет. Алиша раскрыла свою матерчатую сумку.

– У меня новая пациентка. – Она показала мне папку. – Молоденькая, из сельской местности.

– Боже, Алиша. Зачем ты это сюда притащила? – спросила я, впившись в папку взглядом.

– Ей четырнадцать. Двое детей. Отказывалась от контрацепции по религиозным соображениям.

– Некоторых не переубедишь.

– Я еле уговорила ее попробовать таблетки. И что ты думаешь? После всех моих усилий выяснилось, что они вызывают у нее тошноту.

Какое-то время я не двигалась, но потом все же потянулась за папкой.

– Ты пыталась назначить ей другие?

– Ага. Несколько перепробовала.

Я проглядела записи. Еще до первого собственного ребенка пациентка Алиши заботилась о трех младших сестрах. После родов ей пришлось бросить школу. Не читай дальше, сказала я себе. Не читай. Но если кто-нибудь не вмешается, ее судьба очевидна.

– Как отреагировала миссис Парр?

– Хочет, чтобы я продолжала уговаривать. Вариантов у нас немного, работаю с тем, что есть.

Я закрыла папку.

– Зачем ты мне это показываешь, Алиша? Какой в этом смысл?

– Хотела узнать твое мнение.

– Мое мнение? Я больше не работаю в клинике. Да и в прошлом от моего мнения никому лучше не стало.

– Неправда, Сивил. У тебя дар.

– Мы уже что-то дарим? – Тай подошел, хлопая в ладоши. Глаза блестели, словно он опрокинул еще пару банок пива. – Только не жди ничего роскошного, Сив. В университете мне платят всего доллар шестьдесят в час.

Недавно Тай устроился на неполный день куратором общежития для первокурсников. Похоже, он еще толком не знал, чем будет заниматься дальше. Мой папа сомневался, что у нас есть будущее с Мэйсом – человеком, у которого, в отличие от Тая, вряд ли когда-нибудь была возможность «притормозить» и «подумать о перспективах». Папа безжалостен к нему, но, по-моему, неправильно ставить под вопрос будущее того, для кого само это слово имеет совсем другой смысл.

Алиша достала из сумки, лежавшей под ногами, два прямоугольных свертка.

– Это мне?

– А у кого завтра день рождения, глупая? – вместо ответа вопросил Тай.

– Вижу, упаковывали вы сами.

Подарок Тая по размеру напоминал коробку с мужской рубашкой. На красной оберточной бумаге был узор из рождественских еловых венков. Вполне в духе Тая. Однажды, когда нам было тринадцать, он положил мне на парту два кокосово-шоколадных батончика, завернутых в газету. Краска перепачкала мне пальцы, а батончики успели подтаять, но я все равно их съела. Глядя на сверток, я вспоминала и другие нелепые подарки, которыми Тай радовал меня в детстве.

– Открой сначала мой, – сказала Алиша.