Держи меня за руку

Судя по форме и весу ее коробки, внутри была книга. Алиша нервно поглядывала на подарок – так смотрят, когда беспокоятся, как его воспримут.

Я разорвала бумагу.

– Неожиданно.

– Я на тебя не давлю. Это просто чтобы вдохновить тебя, – выпалила Алиша.

– Не-а, по-моему, еще как давишь, – возразил Тай.

Я вынула книгу. Вступительный экзамен в высшую медицинскую школу: пособие по подготовке. Подарок, который можно ожидать скорее от папы. Я не знала, как реагировать.

– Ну же, не молчи.

– Не понимаю, что ты хотела этим сказать.

– Я наткнулась на нее в букинистическом магазине, представляешь? Как новенькая. Какой-то бедняга, наверное, открыл пару раз, а потом передумал учиться на врача. Вот я и решила, что книга еще не выполнила своего назначения. Подумала, что куплю ее и подарю – вдруг кому-то она поможет сделать выбор.

Я нахмурилась.

– А ты сама неужели не мечтаешь о медицинской школе?

– Нет уж, я разве что за врача замуж выйду. Но ты… ты другая.

– Другая?

Она коснулась моей руки:

– Я знаю, тебе ужасно больно из-за того, что произошло с сестрами Уильямс. Но веришь или нет, у тебя талант, Сивил Таунсенд. Ты не такая, как все. И ты станешь блестящим врачом.

Кто-то на полную громкость включил Марвина Гэя, и люди вокруг задвигались, мы словно оказались в центре танцпола.

– Ух, слышал бы тебя отец Сивил, – сказал Тай. – От такого доктор Таунсенд и в церковь бы наведался!

– Давайте просто насладимся сегодняшним днем, хорошо? – Алиша выхватила у меня учебник и сунула обратно в сумку.

– Извини, если выгляжу неблагодарной, – сказала я, – но мне нравится быть медсестрой. По-моему, это мы по-настоящему заботимся о пациентах. Ты же знаешь, Алиша, что врачи без медсестер никуда. Кто заметит, что пациент все время растирает грудь? Кто запишет, что он потеет, хотя в палате холодно? Кому пациент пожалуется, если от лекарства его тошнит?

Ни Тай, ни Алиша не ответили.

– В высшую медицинскую школу идут те, кому хочется положения. Мне оно не нужно. И почтительность окружающих тоже.

Музыка сделалась еще громче. Я почти перешла на крик:

– Вы меня понимаете?

Тай поднял руку:

– Сивил. Это всего лишь учебник. Закинь его в шкаф и забудь. Открывай уже мой подарок.

– Не стоило ничего покупать, – сказала я, разрывая бумагу с рождественским рисунком. Коробку явно уже использовали, уголки были смяты. Тай обклеил ее скотчем. Я подцепила ногтем крышку, приподняла и пошарила под папиросной бумагой.

Внутри оказалась фотография, на которой мы с Эрикой и Индией стоим перед вашингтонской гостиницей. Помню, как фотограф окликнул нас, когда мы спускались с крыльца. Я обняла девочек за плечи и притянула к себе. Мы собирались пойти на Национальную аллею. На моем лице читается раздражение, но девочки улыбаются. Это единственный снимок, на котором мы втроем.

– Боже, Тай, откуда у тебя это?

– Ее напечатали в мемфисском «Трай-стейт дефендер» и указали имя фотографа. Его зовут Эрнст Уизерс[41]. Я достал его телефон, позвонил ему. Оказалось, он черный и приехал в Вашингтон, чтобы сделать репортаж о заседании.

– Но… – Я вытерла глаза.

– Эй, иди-ка сюда.

Тай обнял меня за шею, чуть не опрокинув мой стул, и это неловкое утешение напомнило мне о том, как мы еще молоды и наивны. Мы просто пытались как-то пережить и осознать события, к которым имели отношение, – пожалуй, самые важные за всю нашу жизнь. Но, как ни крути, моя любовь к сестрам Уильямс – возможно, неуместная и не безупречная – была, без сомнения, искренней.

Я прижала фотографию к груди. Мои девочки. Мои малышки.

40

В среду на той же неделе Лу выложил главный козырь.

– Ваша честь, я представляю вам брошюру с клиническими рекомендациями по проведению стерилизаций.

Один из экземпляров брошюры лежал у меня на коленях, Лу дал мне его накануне вечером. Сегодня он смог впервые рассказать об этой находке в суде. В папках правительственных адвокатов тоже было по экземпляру, все – оригиналы. Их обнаружилось столько, что хватило каждому.

– Ваша честь, эти брошюры напечатаны тиражом двадцать пять тысяч. Двадцать. Пять. Тысяч, – раздельно повторил Лу. – Однако весь тираж так и лежит на складе, клиники с федеральным финансированием в разных частях страны брошюры не получили.

Судья взглянул на Лу поверх очков:

– Были ли эти рекомендации продублированы в других материалах, переданных в клиники Министерством здравоохранения?

– Насколько мне известно, нет, ваша честь. После того как дело Индии и Эрики Уильямс получило огласку, выяснилось, что весь тираж этой брошюры так и остался на государственном складе, расположенном на Третьей улице в Вашингтоне, округ Колумбия.

Лу театрально выделил последние слова и махнул рукой в сторону стола ответчиков. Никаких сомнений – во всяком случае, у меня: если бы эти брошюры распространили, какого-то количества операций удалось бы избежать, хотя дипломированные медсестры и доктора, конечно, и без инструкций должны понимать, что нельзя стерилизовать несовершеннолетних.