Держитесь, девушки!

Игорь Сергеевич, врач консультативного отделения родильного дома, как раз занимался с пациенткой. Что ж ему – оставить датчик у ней внутри и бежать из кабинета в приемную к городскому телефону? С другой стороны, звонили, наверное, из дома… Вчера он повздорил с дочкой, так, может быть, Светка теперь одумалась, хочет перед ним извиниться. Этим звонком стоило дорожить. Его отношения с дочерью последнее время стали давать сбой – что поделаешь, трудный возраст… А у кого он, собственно, легкий? Но, конечно, родитель должен быть мудрее своего ребенка, и раз уж дочь делает шаг навстречу…

Значит, придется-таки идти к городскому телефону. Ведь мобильный он выключал на весь рабочий день: в кабинетах УЗИ постороннее излучение нежелательно, хотя некоторые коллеги этим пренебрегают. Но он привык сам за себя отвечать.

– Я сейчас! – крикнул Игорь Сергеевич в ответ звавшей его акушерке.

Женщина на кушетке напряглась: ей, конечно, было бы лучше, чтобы он довел дело до конца. Обычно на УЗИ женщины волнуются: как-никак это исследование достовернее, чем осмотр. А беременные к тому же непременно хотят узнать, мальчик у них внутри или девочка. Этим довольно пустым вопросом Игоря Сергеевича терзают десять раз на дню. Хотя не все ли равно? Мать должна готовиться к появлению младенца, просто младенца, неважно какого пола. И врачу будет меньше головной боли, потому что УЗИ не всегда может дать четкий ответ, особенно на ранних сроках. А беременные готовы приставать к нему чуть не с первого триместра, какого цвета понадобится одеяльце – голубое или розовое…

– Але, – сказал он через пару минут, когда, вымыв руки и велев женщине на кушетке не двигаться, взял в приемной трубку. Но ответом было молчание. Вроде на той стороне связи кто-то дышал, однако это могли быть просто шумовые помехи.

– Але, слушаю! – крикнул он погромче: будет обидно, если этот звонок, на который он в душе рассчитывал и ради которого оставил сейчас больную, сорвется по техническим причинам. – Я слушаю! Это ты, Света?

Теперь он уловил в трубке громкое, с хрипотцой, дыхание. Он испугался, все ли в порядке дома, но тут же сообразил, что ни у жены, ни у дочери такого дыхания быть не может. Потом пошли короткие гудки. Раздосадованный и слегка встревоженный, Игорь Сергеевич бросил трубку.

– Кто это меня звал, молодой голос? – спросил он возившуюся с бумагами акушерку.

– Вроде молодой, девушка. Но не ваша Света. У вашей-то голосок потоньше, а тут вроде хрипатый.

– Ну, если эта хрипатая снова позвонит, меня не зовите. Мне, в конце концов, надо с больной закончить. Спросите тогда сами эту хрипатую, что ей нужно.

– Хорошо, как скажете.

Он снова вернулся в кабинет, надел новые перчатки и опять включил датчик.

На этой кушетки у него бывали женщины двух категорий: гинекологические больные и беременные. В данном случае обследовалась гинекологическая, так что глупого вопроса «мальчик – девочка» не предвиделось.

Нельзя сказать, чтобы Игорь Сергеевич не любил свою работу, не сочувствовал будущим мамам и малышам, поджидавшим срока родиться. Просто он несколько устал, как любой специалист, вкалывающий по две смены. А как не вкалывать, если подросшей дочке требуются то шмотки, то репетиторы, а в дальнейшей перспективе отдельное жилье. И тут еще прелести переходного возраста, когда вдруг оказывается, что дочь сама понимает все лучше родителей, которые для нее отработанный материал.

Само собой, его загруженность, также как и плохое настроение, не должны были сказываться на больных. Он строго следил за собой, чтобы не пропустить какой-нибудь тревожный симптом. Но когда речь заходила о цвете одеяльца, который на ранней стадии трудно определить, Игорь Сергеевич позволял себе расслабиться и отвечать, если не было твердой уверенности, наугад. В конце концов, он сам тоже хотел, чтобы у него был сын, а растит кого Бог послал – Светку. И на самом деле ничего страшного, потому как в их маленькой семье нити привязанности пока не лопнули, еще связывают всех троих в единое целое: отца, мать, дочку. Видно, ему на роду написано обитать среди женщин, что дома, что на работе.