Дерзкие, влюбленные

– Добрый человек, накорми меня, а? Есть очень хочется. И спать. А я взамен могу тебе чем-нибудь помочь. Ну вот, например, таверну твою могу подготовить к открытию…

– Не благородных кровей, раз берешься за грязную работу? – полюбопытствовал хозяин.

Джованни разозлился. Какое имеет значение его происхождение, в конце концов?! Почему все вокруг только и делают, что хотят ему напомнить, что он недостоин Контессины?!

– Да, я не из рода Медичи! – нервно огрызнулся парень.

– Ну и замечательно, – пожал плечами хозяин. – Зато живешь и спишь спокойно, не боишься, что у тебя власть захватят, все имущество разграбят, а тебя самого отравят, – подмигнул мужчина.

«Да уж, живу спокойно, никаких забот…» – мрачно подумал Джованни.

– Пойдем, поможешь мне кое-что сделать. Руки сильные нужны. Я все думал, когда же найду их, – позвал его хозяин внутрь таверны.

Несколько часов спустя сытый и немного поспавший Джованни снова вскочил на спину своего нетерпеливого жеребца. Хозяин даже дал ему старенькое потертое седло, доброй души человек оказался. Впрочем, жена его тоже недалеко ушла: обработала ссадины на лице Джованни, а то они выглядели уж очень пугающе, да завернула с собой немного провизии, чтобы по пути до Ливорно не пришлось останавливаться. Таким образом, фортуна ласково улыбалась парню, и это не могло не радовать.

Правда, добравшись до Ливорно, Джованни приуныл. Найти в порту еду и пристанище без денег не было таким уж простым делом, как в тосканских холмах. Но он был парнем сообразительным, потому его ясный мозг тут же высек идею: надо найти торговое судно, отправляющееся на Сицилию, познакомиться с капитаном и наняться к нему в команду.

Пошатавшись по порту, Джованни без особого труда выяснил, какое судно в ближайшее время отправляется на далекий остров. Это была легкая каравелла, на борту которой красовалась надпись «Cuore matto»⁹.

«Хм, – усмехнулся Джованни. – Интересно, это характеристика капитана?»

Но найти капитана оказалось не так просто. Джованни гонялся за ним несколько часов кряду, а нашел, когда потерял всякую надежду на встречу. Пока парень в очередной раз приставал с расспросами к морякам в порту, один из них вдруг кивнул куда-то за спину Джованни и произнес:

– А вот, кстати, и он.

Джованни обернулся.

По причалу шел крепко сложенный мужчина лет 35-38. Красивый, черноволосый, стройный… При первом же взгляде на его одежду, стало ясно, что человек этот явно богат, ведь костюм тех времен отражал не сословную принадлежность, а имущественное положение. Из-под плаща выглядывала тонкая шелковая рубашка, отделанная богатой вышивкой и кружевами, которые появились именно в Италии на рубеже XV-XVI веков. Ниспадающий с плеч черный плащ с капюшоном был украшен разрезами, обшитыми цветной нитью, что придавало его фигуре художественную колоритность. У левого бедра поверх кальцоне на поясной портупее висела шпага, а справа был прикреплен кинжал. На ногах – высокие сапоги с широкими раструбами. Короткая борода наводила на мысль, что он был родом из северной Италии, где как раз пошла мода на эту деталь в облике мужчины.

С одной стороны, он вполне походил на капитана торгового судна. С другой стороны, что-то необъяснимое в его образе порождало мысль, что далеко не всю жизнь он проводит в море. Походка у него была совсем не морская, а скорее плавная и грациозная, как у человека, привыкшего ходить по званым вечерам и балам. Джованни, живя в доме близких родственников Медичи, прекрасно научился отличать особ благородного происхождения от простолюдинов.

Когда капитан подошел ближе, Джованни разглядел, что глаза у него были пронзительно-синими, и это подтверждало догадку о его северном происхождении. Лицо было мужественным, а на губах играла загадочная, едва уловимая улыбка.

– У Вас ко мне какое-то дело? – раздался его глубокий с хрипотцой голос.

Джованни встрепенулся, поняв, что неприлично открыто рассматривает незнакомца.

– Я ищу капитана каравеллы «Cuore matto», – неуверенно произнес Джованни. Он начал сомневаться, что из этой затеи выйдет толк. Капитан не казался высокомерным, но если он происходит из какой-нибудь известной ломбардской или пьемонтской семьи, вряд ли он снизойдет до исполнения просьбы какого-то там конюха. Никто из высших мира сего, кроме Лоренцо Медичи, не опускался до общения с простыми людьми.

– Я к Вашим услугам, – учтиво ответил капитан, выжидающе рассматривая Джованни.