Десантник. Дорога в Москву

– Охренеть у тебя бизнес-план, товарищ Василий… – задумчиво пробормотал Леха. – Лет, эдак, на сто пятьдесят вперед… На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы[32], блин…

– Все шутишь? – мрачно нахмурился летун. – Ну и шути на здоровье, я твои слова запомнил, что без шутки в бою никак нельзя. Только вот зря ты мне не веришь, Леша. Так оно все и будет, точно говорю. Поскольку я твердо решил. Если не сам часы верну, сын мой это сделает или внук. А ты жди. Я слово свое держу, как сказал, так и выйдет. Да и не в часах дело, Лех, неужели ты главного не понял? Знак это вам будет, что все у нас получилось!

– Да понял уже… только что, – хмыкнул Степанов, быстро переглянувшись с Ириной, внимательно прислушивавшейся к разговору. – Самое смешное, я тебе отчего-то верю. Вроде бы бред – а вот верю, что все именно так и будет! Вась, ты б шел уже обратно, а? Ежели навернемся сейчас всем набором корпуса да об землю-матушку – вот обидно-то будет…

– Иду, – подобрался пилот.

И, уже уходя в сторону кабины, внезапно обернулся и добавил с широкой улыбкой:

– Кстати, Леха, ты истребители, что нас сопровождают, видал?

– Ну да. А что в них не так-то, в истребителях? Новые какие-то, то ли МиГи, то ли Яки, я в них, извини, ни разу не разбираюсь. Знаю, что еще ЛаГГ какой-то был – да и все, собственно. Не моя тема.

– Да то, что они из состава четыреста первого истребительного авиаполка особого назначения, вот что! – название полка Борисов произнес с каким-то особым торжественным воодушевлением. – Того самого, что на Чкаловском аэродроме базируется. Это ж настоящие асы, лучшие из лучших! Теперь точно без проблем долетим, эти ребята любого фрица в клочья порвут!

– Круто, Вась, наверное, даже очень. Ты часы-то надень уже – и иди рулить. Мне, когда ты за штурвалом, как-то спокойнее. А я пока нашего самого главного командира поищу…

* * *

Батищева Леха обнаружил в хвосте самолета. Иван Михайлович полусидел, прислонясь к борту, на сложенных чехлах от авиамоторов и изучал электронный планшет. Лицо особиста, подсвеченное голоэкраном, было, как никогда, сосредоточено. Опустившись рядом, десантник кивнул на иновременной прибор:

– Ну как там? Наши победили, а? Парад поглядел?

– Поглядел, – посветлел лицом контрразведчик, по въевшейся в кровь привычке автоматически отключая прибор. – Даже в цвете, представляешь? Такая мощь! А уж когда флаги фашистские к подножию Мавзолея бросать стали, меня даже на слезу пробрало… ух! Сильно! И товарищ Сталин на трибуне, и все остальные – я ж ведь их раньше только на фотокарточках в газетах и видал! Да только многое ли там разглядишь? А тут – в цвете! Сейчас вот войну с японцами изучаю, уже почти досмотрел. А ты чего хотел-то, разведка?

– Да ничего, собственно, – улыбнулся Степанов. – Просто мимо проходил. Локтев говорит, подлетаем. Минут через двадцать на посадку пойдем. Рад?

– Знал бы ты, как… – пробормотал товарищ. – Вот честное слово, ежели прямого приказа не получу – никогда в самолет не залезу! Видать, не мое. Ну да ты в курсе…

– Бывает, – глубокомысленно согласился Алексей. – Ладно, раз у тебя все в норме, потопал я обратно. Пригодилась фляжка, а?

– И даже очень, – смущенно буркнул Иван Михайлович. – Только я больше-то и не пил практически, разве что так, пару капель для смелости. Не хватало только, чтобы от меня фашистским пойлом несло! Как там раненые?

– Никифоров почти сразу умер, у парня реально шансов не было, три пули в грудь, остальные нормально. Сам ведь знаешь, как эти аптечки работают. Выживут. А вот пилот фрицевский совсем плохой, похоже, операция нужна. Но ты не переживай, Васька клянется, что нормально приземлится!

– Да я и не переживаю, – едва заметно побледнел особист. – С чего это ты взял? Не говори глупостей! Все, иди, разведка, мне еще хоть немного поработать нужно, поскольку сам понимаешь…

Степанов и на самом деле понимал: по прилете в Москву чудо-прибор придется сдать под соответствующую подписку. А сам Батищев как минимум до конца войны превратится в секретоносителя высшей категории (или как там подобное в госбезопасности называется?). Зато точно живым останется, поскольку к фронту его теперь даже на пушечный выстрел не подпустят, тут без вариантов. Да и всех остальных, скорее всего, тоже. Так что у Васьки есть все шансы в самое ближайшее время поступить в институт, причем именно что в столице. Вот Михалыч и старается успеть узнать еще хоть что-то из будущих событий, которые скоро скроются под грифом «государственная тайна, сжечь перед прочтением»…

* * *