Дешевка

— А я так не думаю, — отрезала Имоджин, отталкивая Евин телефон, закрывающий экран ее собственного компьютера.

Не желая, чтобы ее игнорировали, Ева взгромоздилась на стол Имоджин, пиная его ногами в кроссовках.

— А че ты думаешь про фотосессию Мака?

— В смысле, фотосессию Элис?

— Ну нет, фотки-то Мак делал. И знаешь, что это доказывает? Это доказывает, что нам незачем каждый раз платить по маленькому состоянию кому-то типа Элис.

Если бы Имоджин не видела своими глазами, как сбитая велосипедистом фотограф выронила телефон, то поклялась бы, что это Ева нашла способ вывести из игры и ее саму, и Элис, и всю фотосессию целиком.

— Ева, нам повезло.

— Нет. Просто Мак моложе, сообразительнее и проворнее. Элис принадлежит к вымирающему виду, который обречен на исчезновение. — «Так же, как я, Ева?» — подумала Имоджин. Вслух она не сказала ничего. Ева стала пинать ее стол сильнее. Тук, тук, тук. — По-любому, тебе стоило бы прийти вчера. Для морального духа плохо, когда ты во всяком таком не участвуешь.

— Ева, я уже говорила: мне никто ничего не сообщал. Можешь даже поклясться, что отправила мне электронное письмо, но я думаю, что ты ничего подобного не делала. Более того, я велела сотрудницам сидеть дома. Они вполне могли работать и там. В тот день так поступил весь Нью-Йорк. Тащиться к тебе и разучивать групповой танец под Бейонсе — зачем?

Глаза Евы стали узкими, как щелки.

Имоджин посмотрела сквозь стеклянную стену кабинета на своих подчиненных — ни одна не выглядела счастливым членом какой бы то ни было команды. Они казались измотанными людьми, которые провели ночь вне своих кроватей. Кое-кто, как она заметила, пришел в офис в Евиной одежде — в изобилии присутствовали спортивные костюмы сочных цветов и странно обтягивающие платья от Эрве.

— Это не товарищество, Ева. Это каторга.

— Тебе этого не понять. Ты никогда не преуспеешь в сетевом мире, Имоджин. Не выйдет у тебя. Так создают сообщество, команду. Тут нет места людям вроде тебя, одиноким волкам!

Иллюстрируя свое заявление, Ева подняла голову к воображаемой луне, испустила вой и, крутнувшись на резиновых подошвах, двинулась из комнаты. Шесть месяцев назад такая схватка потрясла бы Имоджин до глубины души. Сейчас она отнеслась к этому хладнокровно. Она залогинилась на странице «ТЕХНОСТЕРВЬ» и написала коммент:

«Моя техностервь только что заставила весь офис разучить групповой танец под песню Бейонсе „Без ума от любви“. А потом завыла, как волчонок».

За несколько минут она получила шесть смайликов, четыре «лола», четыре «ахаха» и гифку с подпрыгивающей в восторге обезьяной. Имоджин почувствовала прилив любви к друзьям по несчастью, выживающим в мире техностервей.

За четверть часа до встречи с боссом она вытащила зеркальце проверить, в порядке ли макияж, провела расческой по волосам и подумала: «Боже, я выгляжу усталой».

Стол двух помощниц Уортингтона пустовал, и Имоджин на миг подумала, не уволил ли он их под влиянием Евы, отдав предпочтение виртуальным зарубежным ассистентам. Но нет, они сидели прямо в кабинете Уортингтона и печатали на своих макбуках со скромным и деловитым видом.

— Имоджин Тейт, — загремел голос Уортингтона, и Имоджин обратила внимание на нависающий лоб «большого босса», на его зачесанные на лысину волосы. Лишь усевшись на диване возле его письменного стола, она заметила выстроившиеся вдоль задней стены картонные коробки. Уортингтон был не в деловом костюме, а в чиносах лососевого цвета из коллекции Nantucket Red и хорошо скроенном блейзере с подходящим по цвету стильным платком в нагрудном кармане.

— Косметический ремонт? — поинтересовалась Имоджин. — Могу сделать пару звонков, если вам нужен дизайнер.

Он фыркнул от смеха и шлепнул себя по бедру.

— Помните денечки, когда декораторов нанимали за счет компании? Да-а, мы тогда славно веселились, верно? Нет, Имоджин, это не ремонт. Переезд.

Волоски на загривке Имоджин вздыбились. Неужели дела так плохи, что компания Роберта Маннеринга вынуждена продать здание и переехать туда, где подешевле… в Нью-Джерси, к примеру. Она поежилась.

— И куда мы переезжаем?

— Не «мы», Имоджин, а только я. Очень рад, что вы попросили о встрече, я хотел переговорить с вами лично, перед тем как сделать объявление всем сотрудникам журнала. Я ухожу из компании Роберта Маннеринга.

Имоджин внезапно захотелось отпустить шуточку о том, что, наверно, теперь место Уортингтона займет Ева, но она прикусила язык.

— Куда вы пойдете? Почему вы уволились?

— Я не просто уволился. Взял отступного. Вообще планируется предложить отступного всем старым псам вроде нас, высшему руководству. Компания жаждет молодой крови. Дешевой крови. Я продержался, сколько смог. Я нанимал людей вроде Евы, но знаю, что и сам я — вовсе не тот, кого хотела бы видеть на этом посту компания.

Имоджин лишилась дара речи, но при этом поняла, что удивилась не так сильно, как должна была бы.

— Так куда вы пойдете?