Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

Действительно, зачем? Даже с Артемом Ольга рассталась без выяснения отношений и взаимных оскорблений. Ледяное отчуждение тех январских дней надолго сковало все ее чувства. Тем более, казалось странным, что сейчас ее так взбесил этот, в сущности, чужой человек. И все же Ольга понимала, почему Никки так любит этого мужчину: его силу, безошибочность решений, быстроту реакции. Его жадное лицо в сумраке спальни, которое она вчера целовала, как свою собственность. Он брал все, что хотел, и не чувствовал сомнений в своем праве. Даже сейчас он не был смущен ни ее гневом, ни двусмысленностью этой неловкой ситуации. Впрочем, неловко на своей собственной кухне чувствовала себя только Ольга. Виктор вышел к завтраку босой, в одних джинсах, как будто разгуливать с голым торсом по чужой квартире для него самое естественное занятие. Не любит надевать несвежую рубашку, подумала Ольга. И вчера пришел без носков. Ее злость сменялась веселым ехидством. Какая предусмотрительность, он действительно все просчитывает наперед. Ольга наклонила голову к груди, чтобы скрыть усмешку.

Босиком Виктор двигался совсем бесшумно. Он поставил свою чашку в раковину и остановился за ее спиной. Ольга напряглась, когда он отвел тяжелый жгут волос с шеи и губами коснулся ямочки под ухом. Потом он взял рубашку и вышел за дверь.

Ольга ждала, пока затихнет шум лифта, затем подняла голову и потянула воздух носом. Кажется, здесь еще витал запах его одеколона. Странно, в его присутствии он не казался навязчивым. Ольга прошла в спальню, сдернула с кровати простыни и затолкала их в корзину с грязным бельем. После ухода Артема она продолжала спать на их супружеской кровати. Может быть, избавиться от нее? Купить другую, поменьше, и освободить место для большого кресла? Вчера узкая кровать Виктора не остановила бы; Ольга снова усмехнулась, оглядывая диван и ковер на полу.

— Все, — громко произнесла она вслух. — Прожито и забыто.

Глава 17

Будильник прозвонил ровно в четыре часа, под одеялом зашевелились два сонных тела.

— Наташ, свари кофе, а?

— Не могу встаааать.

— Ну ладно, тогда встаем вместе. Раз, два, три!

Наталья, покачиваясь, села в кровати и обвела мутным взглядом комнату.

— Мне совершенно нечего надеть. Иди один, — и повалилась головой в ямку на подушке.

Через десять минут струйка бодрящего запаха кофе коснулась ее щеки, пощекотала верхнюю губу и уверенно нырнула в нос. Еще через двадцать минут Барсуков грузил в багажник Натальиной машины свою дорожную сумку. Наталья провожала мужа в аэропорт. После поездки у нее оставалось достаточно времени, чтобы вернуться домой и привести себя в порядок.

Ровно в девять часов, свежая, благоухающая лавандовым гелем для душа, в широком платье с синими цветочками и большой холщевой сумкой через плечо, обнося вокруг воображаемых препятствий восьмимесячный живот, Наталья спустилась на автостоянку, села за руль своей машины и послала смс:

Натальяс — Нинусу. Буду 10.00. Возьму проводника. Тчк.

Захватив по дороге Саньку, на «Флакон» она успела как раз к приходу куратора благотворительного проекта Лидочки. Нинка опоздала на пять минут. На составление расписания мастер-классов, звонки другим участникам и согласование программы ушло всего минут сорок, так что осталось время на кофе. Вручив Саньке большую чашку капучино, заговорщицы подождали, пока она сделает первый глоток, после чего Наталья предложила:

— Саш, ты ведь к Ольге собиралась? Тогда мы с Ниной тебя подвезем.

Ехать утром по июньской Москве было одним сплошным удовольствием, и когда в 11.30 Ольга открыла дверь, с порога ей улыбались три любимых и родных лица.

— Мам, я уже завтракала, и кофе меня добрые люди напоили. Вот все бумаги, если найдешь что-то неправильное, сразу звони мне. Я побегу, ладно? У нас там собачьи усыновители ожидаются. Чмок.

Нинка уже успела пройти на кухню и, увидев в мойке два бокала и две чашки, а на полу пустую винную бутылку, торжествующе подмигнула Наталье. Корзина с сырами заставила ее брови уползти почти под линию роста волос.

Когда за Санькой закрылась дверь, Нинка радостно провозгласила:

— Оль, а у тебя мужиком пахнет.

— Да я и не надеялась, что от вас можно что-то скрыть, — в голосе Ольги звучала гордость за подруг.

— И все же мы опоздали, — Нинка постучала по столешнице затвердевшим ломтиком сыра. — Надо было вчера засаду устраивать.

— А сегодня надо вправить мне мозги.

— Это мы с удовольствием, только давайте позовем Маришку. Иначе она нас не простит.

— С сыром-то что делать? — Спросила хозяйственная Наталья.

— Как что? Резать и есть, не возвращать же… А вино остудить.

— Вот и займись. А я Маришке позвоню. — Переговоры по телефону заняли меньше минуты. — Она кричит, что уже едет к нам и чтобы без нее не начинали.

* * *

— Ну, подруга, может у тебя и есть к нему претензии, как к человеку, но сыр выше всех похвал.

Нинка облизывала подставку из-под рокфора.

— Нин, не отвлекай Ольгу от темы. Так у вас с ним было?

— Было.

— Тебе понравилось?

— Да, блин. Даже очень, вот что самое ужасное.