Десять минут второго

Я ничего не говорю Юлии о том, что должна лечь в девять. Но в полдесятого принимаюсь демонстративно зевать. Юлия глядит на меня с недоверием. Мы посмотрели только половину фильма. Гостиная, где мы сидим, остыла. Рядом с книжной полкой висела фотография, на которой Юлии три года. Как жалко, что Юлия сняла ее. Как жалко, что перед диваном больше нет ковра. Пикает мобильный. Это моя мама интересуется, почему в комнате Юлии горит свет.

– Нужно погасить свет в твоей комнате, – говорю я, встаю и иду в комнату Юлии.

Возвращаюсь в гостиную и читаю в глазах Юлии вопрос.

– На самом деле в это время я должна спать. Я ложусь довольно рано. Мои за меня волнуются.

Юлия молчит, мне становится неловко, и я закрываюсь подушкой.

– Мы хотя бы досмотрим фильм, – говорит она.

Я отвечаю маме на сообщение, что мы уже как раз укладываемся. В ответ она посылает мне сердечко.

– Обещаешь разбудить меня?

Юлия допивает остатки колы.

– Обещаю.

– Толкни меня посильнее.

Я знаю, что Юлия спит крепко. Она ставит на утро три будильника.

Я думаю об Альбине. Я прочла все главы, которые нужно было прочитать, и еще две. И вдобавок записала свой анализ прочитанного. Встречи книжного клуба, новая эра, шанс еще раз произвести первое впечатление – всё это теперь кажется бессмысленным. Мне никогда не удастся всё это спасти.

– Ты сегодня видела в школе Альбина?

– Хм.

– Так видела? Где?

– В школьной столовой. Он стоял за мной в очереди. В первый раз он стоял так близко ко мне. И это было настолько естественно, как будто меня там и не было.

– Он ест всё подряд. И любит морковь.

Это я уже знаю. Я также знаю, что он пьет не молоко, а воду и никогда не ест кукурузу. И вообще предпочитает вегетарианскую еду.

– Он ненавидит меня.

Юлия вздыхает.

– Думаю, он не большого ума. Так мне показалось на дебатах. Д-Е-Б-А-Т-А-Х, – отчеканивает Юлия каждую букву.

– Я наговорила гадостей о его дедушке.

– Но ты же не знала, что директор LKAB – его дед. И речь ведь шла о принципах. О богатом руководстве LKAB и бедных шахтерах. Которые, как оказалось на самом деле, не такие уж и бедные.

– Не думаю, что он считает так же. Мне больше не хочется ходить на встречи книжного клуба.

– Но ты должна туда пойти! Он ведь сказал, что видел тебя на катке. Это в некотором роде доказательство.

– Доказательство чего? – спрашиваю я Юлию, хотя слышала ответ на этот вопрос уже много раз.

И Юлия вежливо повторяет:

– Думаю, ты ему нравишься.

– Может, и нравилась.

– Нравишься.

– Думаю, он специально избегает меня в школе, чтобы не здороваться. А иногда, встречая меня, вообще не здоровается.

– Он не поздоровался с тобой всего один раз. Да и ты тогда с ним не поздоровалась. Я же была свидетелем и всё видела. Вы смотрели каждый в свою сторону. Ты тоже хороша.

Я даже не помню этого. Помню только, как опешила, когда вдруг наткнулась на него у кабинета естествознания. И как он сделал шаг в сторону и поспешил уйти.

– Я погуглила, кто его дедушка. Типичный начальник в костюме, – говорю я.

– Все начальники носят костюмы, – говорит Юлия.

– В прошлом году LKAB получила миллиардную прибыль. А он – премию.

– Ты даже не знаешь, что такое премия, – говорит Юлия и в шутку бьет меня подушкой. – Давай смотреть фильм. Слушай, и вообще гуглить старичков – нездорово!

Во сне Юлия сопит. Она из тех, кто засыпает сразу, как только кладет голову на подушку. Я же лежу на матрасе и ворочаюсь. Обычно я быстро засыпаю. Но в доме так много звуков. Из крана капает вода, слышно чьи-то шаги по паркету, где-то кричит ребенок.

Я поставила мобильный на десять минут второго и положила его на пол рядом с собой. Уверена, что я не сумасшедшая. Я просто боюсь. Могу же я бояться просто так, не попадая при этом в психиатрическую консультацию? Мама записала меня на прием во вторник. Мы идем с ней вместе. Папа даже и слышать об этом не хочет. Только слышу, как он называет это в разговоре с мамой баловством. Похоже, он пришел к тем же выводам, что и я.

Я погуглила про панические атаки. Они не обязательно бывают у сумасшедших или психов. Они случаются в результате стресса, эмоционального выгорания или фобии.

Я не боюсь пауков, запертых помещений или крови. Я только боюсь умереть во время провала грунта. Наверняка потом придумают новый термин для этой фобии. Провалофобия. Я пытаюсь вспомнить, с каких пор я стала этого бояться. Еще до того, как начались провалы грунта? Не уверена. О переносе и сносе зданий речь идет уже давно. Об этом заговорили еще до того, как я смогла что-то понять, а как только поняла, всё изменилось.

С этими мыслями я и засыпаю.

Просыпаюсь не от звука арфы на своем телефоне. А от шума, который доносится из коридора. Карола вернулась домой. Я слышу ее громкий смех и как что-то падает на пол. Смотрю на часы в телефоне: три минуты второго. Карола рано вернулась домой. Юлия спит, открыв рот и обхватив руками голову.

Это что-то новенькое. В то же самое время, когда меня накрывает жутчайшее беспокойство, вместе со мной не спит кто-то еще. Карола ходит по кухне, затем открывает кран. Потом ей приходит сообщение, и на некоторое время становится тихо.

01:06.