Десять рассказов

– Можете сколь угодно удивляться, – продолжил ветеран, – но на следующий день после того, как только Сталин в узком кругу огласил своё намерение не откладывать этот вопрос, вождь был отравлен. Отравление спровоцировало тяжелый инсульт. Одновременно Хрущёв и Игнатьев, которые эту смерть и организовали, приняли все меры, чтобы не оказывать Сталину медицинскую помощь и скрывать как можно дольше его тяжелое состояние от Берии. Потом все свои козни они на Берию и свалили. Всё, что с тех пор нам рассказывают о смерти Сталина, Берии и его роли в смерти Сталина, абсолютная дезинформация или чудовищная ложь! Она была нужна врагам, устроившимся во власти, чтобы исказить наше представление о происходящем в стране. На эту ложь работали тогда, и работают сегодня, многие тысячи людей, которых мы считаем своими соотечественниками. А они ведь были скрытыми врагами тогда, сегодня и навсегда ими останутся! Хотя живут, как и положено паразитам, за наш счёт! Лучше нас, надо сказать, живут! Если говорить о материальном… А если о их совести, то уж не знаю, как они чувствуют себя, каждым действием своим предавая тот народ, за счёт которого и живут?

Павел Степанович замолчал, чтобы собраться с мыслями и перевести дыхание. Никто из новых знакомых не только не проронил ни слова, но даже не пошевелился в ожидании продолжения воспоминаний фронтовика. А он в который раз задал себе вопрос: «Зачем им это надо? Ведь они уже прожили свою жизнь, какой бы она ни была, не будоража сознание крохами столь неприятной истины. Зачем она им теперь? Что они станут с ней делать? И что смогут сделать, независимо от намерений? А главное, что им теперь позволят сделать? Ну, хорошо, после и погляжу!»

Павел Степанович ещё минуту помолчал и продолжил, негромко, но четко выговаривая слова:

– За сто тринадцать дней, вплоть до его убийства, Берия сделал неправдоподобно много. Собственно, он всегда работал именно так! Он успел прекратить множество надуманных репрессий, с вредительскими целями затеянных бывшим министром госбезопасности Игнатьевым; стал пересматривать дела лиц, уже находящихся в местах лишения свободы и выпускать их, причем, не только невиновных, но и всех женщин, и лиц, сроки которых подходили к концу, то есть, досрочно. Но ещё важнее – верные ему следователи НКВД за эти дни собрали сведения, изобличающие преступления многих заговорщиков и организаторов убийства Сталина, прежде всего, Игнатьева и Хрущёва. Берия, безусловно, скоро отдал бы их под суд. Он так и собирался сделать! Уже согласовал с бесхребетным Маленковым день обсуждения этого вопроса в Совете Министров. Потому-то изменники, смертельно напуганные приближением своего конца, его и убили, а Маленкова и прочих членов Политбюро поставили перед фактом – или вы с нами или последуете за Берией, как подлые враги народа! Не приходится сомневаться, что НКВД в полном составе встал бы горой за уважаемого и даже любимого шефа, будь он ещё жив, но Берию-то уже убили. Вставать оказалось поздно – это привело бы лишь к братоубийственной войне МВД с армией, которой формально командовал министр обороны Булганин, а в действительности – преступный заговорщик Жуков. А чтобы НКВД даже потом, даже через годы, не поднимало головы, не раскрывало тайну убийства Сталина и Берии, и государственного переворота, чтобы людям из НКВД никто не верил, Хрущёв собственные репрессии сотен тысяч невинных граждан, все свои расстрелы, свалил на честных работников этих органов. И они до сих пор не могут отмыться от хрущёвской клеветы! До сих пор злобная клевета не смыта и с имени Сталина, и с имени Берии, и многих других честнейших работников органов, которые не согласились признать результаты политического переворота в СССР. Они были расстреляны Хрущёвым с формулировкой «враги народа». Собственно, только после этого социализм в нашей стране стал выхолащиваться, нагло подменяемый повсеместно властью преступной, всё знавшей, но молчавшей себе во спасение! Сначала её возглавлял Хрущёв, умный от природы, но малообразованный, очень хитрый, очень жестокий, очень мстительный, очень подлый человек. К тому же – весь в крови!

– А нам-то про Берию наплели… – протянул Тимофей. – А как всё потом было?

Павел Степанович продолжил:

– В 1964 году в результате, как его называют, мягкого дворцового переворота вместо Хрущёва наверх подтолкнули Брежнева. Личностью его назвать трудно – для этого он сероват! Даже Хрущёв в этом плане казался на три головы выше Брежнева. Но он общительный, веселый, умеющий ладить с простыми людьми, на фронте пулям не кланялся, хотя и боевым командиром не был – так, политработник. В декабре 44-го, в конце войны, стал генералом. Но, самое важное, – не руководитель он! Ни по интеллекту, ни по жизненным целям, ни по призванию. Не лидер! К тому же, патологический бездельник! А ещё – болезненно тщеславен.

– Уж о нём-то мы наслышаны и сами насмотрелись! – вставил Иван Петрович.

– Нам бы узнать ваше мнение об Андропове. Вроде, наш мужик! Или нет?