Десять секретов школы Квиксмит

Морщась от боли, Горвак встал, прижимая к груди сморщенную руку. Затем запрокинул голову и начал хохотать. Слёзы брызнули из голубых глаз, заблестели за стёклами очков, покатились по свежим морщинам, избороздившим левую сторону лица.

– Сюрприз! Что, не ожидал? Неужели ты мог подумать, что я настолько глуп… и не предусмотрел такую возможность? Думаешь, я мог бы допустить, чтобы меня поразили моим же собственным оружием? Нет, со мной этот номер не пройдёт.

– У меня есть ещё цилиндры, – соврал Кип. – Отдай Ковчег.

– Ладно, – легко согласился Горвак. – Забирай. Между прочим, он говорящий. И я уже услышал всё, что он мог сказать. Как ты помнишь, у меня стопроцентная аудиальная память. Теперь информация надёжно хранится у меня в голове.

С этими словами он широким жестом швырнул попугая на землю.

– Я тоже не такой дурак, как ты думаешь, – сказал Кип. – Отвернись и отойди.

Горвак улыбнулся, показав острые зубы. Он сделал шаг назад – и со всей силы пнул Ковчег ногой. Чёрный попугай описал дугу, ударился о камни и покатился прямо к краю обрыва.

– НЕ-Е-Т! – закричал Кип, бросаясь к попугаю, чтобы поймать его.

Разумеется, он не успел.

Мальчик потянулся за чёрным попугаем Терры – и увидел, как тот перелетает через край скалы.

– Пока-пока, Ковчег, – произнёс Горвак за спиной Кипа. – Пока-пока, маленькие секретики нашей дорогой Терры. Пока-пока, больная мамочка.

Не в силах ничего изменить, Кип рухнул на камни и молча смотрел, как чёрный попугай, набирая скорость, стремительно летит вниз, пока он не превратился в чёрную точку в тумане.

– Сдавайся, – добавил Горвак. – Ты проиграл.

Кип перекатился на спину.

Из облака над скалистым плато свесилась лестница, сотканная из странного блестящего шёлка, похожего на прочную паутину. Горвак стоял на лестнице, крепко держась здоровой рукой за перекладину. Он тяжело дышал, но в его глазах сверкал огонь победы.

– Что чувствуешь, Брэмли? На сердце холодно? В душе мрак? Ты сломлен?

Лестница, медленно покачиваясь, стала подниматься в небо, унося с собой Горвака. Кип поднялся на ноги. Её начало было скрыто в облаке.

– Кстати, Брэмли! – крикнул Горвак, помахав каким-то предметом, зажатым в сморщенной старческой руке. – Ты не забыл, что пультов было два?

Кип бросился бежать, но спрятаться было негде. Человечный пульт уже начал оказывать на него своё действие: странное покалывание, зародившись в кончиках пальцев рук и ног, неумолимо просачивалось в мышцы. Кожа онемела. Веки закрывались. Завихрюшки и обрывки снов закружили перед глазами, затмевая всё вокруг. Где-то шумел водопад. Кип ещё успел увидеть, как вода потока вдруг сделалась красной, словно кто-то высыпал туда лепестки маков.

Две размытые фигуры зависли над водопадом.

– Сюда… – хотел крикнуть Кип, но не почувствовал ни горла, ни языка, ни губ.

Когда фигуры двинулись к изгибу падающей воды, он различил серебристо-чёрные лица и странные, асимметричные глаза. А потом существа в упор посмотрели на него. И тогда тягучая дрожь, как осколок стекла, пронзила оцепеневшее тело Кипа.

Тени сгущались.

Кип в ужасе наблюдал, как водопад, нарушая все законы природы, стал изгибаться, поднимаясь вверх. Мародёры ступили на нереальную жидкую дорогу и зашагали по ней, пока водопад не распался на два рукава. Тогда одна из теней продолжила подниматься, двигаясь к рваному краю облака, где уже скрылся Горвак, а вторая направилась к Кипу.

Последним, невероятным усилием Кип попытался дотянуться до кварца, висевшего на шее, но рука сдвинулась всего на пару сантиметров. Нет, он уже никогда не сможет попрощаться.

Сердце замедляло свой ход, стихало, но не переставало болеть.

«Я старался, мама! Честное слово, очень старался, но всё равно подвёл тебя», – это было последнее, что он успел подумать.

И когда мир вокруг него исчез, чёрная молния прорезала небеса и легко приземлилась на вытянутую застывшую ладонь мальчика. Но Кип ничего не почувствовал.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Кип был великаном. Высокие деревья, как трава, стелились под ногами. Огромные стаи золотых орлов кружили над головой, но для Кипа они были не больше мошек.

На чистом голубом холсте неба он рисовал завихрюшки: белые следы рассыпались вслед за его пальцем, как колотый лёд. Кип поднял глаза и увидел край атмосферы Терры-Земли, а там, за краем, звёзды собирались вместе, как светлячки.

Завихрюшка разворачивалась и расширялась, и Кип рисовал её день за днём, месяц за месяцем, годы, десятилетия, эоны времён, пока не заполнил небосвод. И тогда он сел на краю Терры и стал смотреть на свой шедевр. Это было послание. Нечто очень важное, нечто такое, что могло спасти всех и удержать мир от падения в бездну…

– Кип Брэ-э-э-э-м-ли, – произнёс пронзительный голос.

Кип нахмурился и продолжал смотреть ввысь. Петли и завитки образовывали очень сложный узор, но он знал, что если смотреть искоса, то сообщение окажется настолько простым, что его поймёт даже маленький ребёнок. Терра заскрипела, когда он повернулся, чтобы взглянуть на небо под другим углом. Если бы он только…

Что-то врезалось Кипу в лоб. Последовала пауза, потом удар повторился.