Десять стрел для одной

– Но лэптоп ведь всегда при тебе!

– Не знали, вероятно. Кстати, Надь, у меня видео есть – товарища, кто к нам ломился. Я с видеокамеры наблюдения перегнал. Посмотришь? Вдруг ты его где-то видела?

– Конечно, давай!

Полуянов быстренько пробудил компьютер, вытащил файл, нажал на «просмотр».

Митрофанова напряженно уставилась на экран. Сначала ей показалось – абсолютно незнакомый мужик. Еще и изображение, как всегда на недорогих камерах, зернистое, смазанное. Но потом вдруг взгляд выхватил запястье, все обросшее черной шерстью. Кустистые брови топорщатся над оправой темных очков.

Она неуверенно произнесла:

– Слушай, я могу ошибаться, конечно. Но я его видела.

– Где? – ахнул Дима.

– Сто процентов дать не могу. Но очень похож на юрловского соседа.

– На кого?

– Ну, помнишь – профессор Юрлов, тот, что Библию «историчке» подарил? А это вроде Степаныч. Его сотоварищ по коммуналке. Юрлов нас друг другу представил. Громогласно сообщил, что именно мне Библию передает. А когда я в машину садилась, этот гражданин из окна за мной наблюдал.

– Ты уверена?

– Конечно, нет. Качество дрянь. Но типаж похожий: тоже крупный. Волосатый. Юрлов его питекантропом называл. И, кстати, говорил, что Степаныч у него за сто тысяч предлагал раритет выкупить. Если это он за Библией решил поохотиться – бояться нечего!

– Но письма шлет точно не Степаныч.

– И что? Теперь меня отпуска лишать? – взмолилась она. – Я истрачу свои законные две недели. Поеду в какую-то глушь. В гордом одиночестве. А кто, кстати, за все это платить будет? Программа по защите свидетелей? Редакция твоя?

– Надюх, но мы ведь отложили.

– Вот именно! На романтическое путешествие мы отложили – а не на то, чтобы я в какой-то дурацкой Керале скрывалась. Сейчас все деньги потратим. А что потом? Сидеть в Москве в душном августе и завидовать? Нет, не дождешься. Я хочу с тобой отдохнуть. Нормально. Спокойно. Вместе. На кровати king-size.

– Надя! – возвысил голос он. – Ты что, не понимаешь?

– Не кричи на меня, – сердито ответила она. – Все я понимаю. Домашний адрес они знают. Значит, я поживу на даче. А в августе еще две недели возьму. За свой счет. И мы с тобой поедем расслабляться.

– С ума сошла?

– А чем ты недоволен? Я выполняю твои указания. Партия сказала: «В подполье». Комсомол ответил: «Есть!» Ленин в Разливе. Митрофанова на даче. Как раз наведу там порядок. Листья прошлогодние уберу, одуванчики все повыдергаю. Дом обживу. А ты, так и быть, можешь ко мне приезжать – помогать и кормиться.

– Надя, про Васильково узнать элементарно. У нотариуса. У сестры твоей сводной.

– Глупости. Нотариус обязан тайну хранить. Сама я никому про наследство не рассказывала. А сестру мою искать твои благотворители не станут. Слишком сложная комбинация. В общем, как хочешь. Я готова пойти тебе на уступки. Буду прятаться. Но не в Керале, а на собственной даче. А если ты не согласен, пойду сейчас обратно в библиотеку и отпуск вообще отменю.

– Надюшка, но ты ведь еще вчера Васильково продавать собиралась! Говорила, что ты боишься. Что там одни сумасшедшие!

– Ну, Дим, если сравнивать: чужая страна, чужой отель – и своя дача, я выбираю второй вариант. Подумаешь, две нервные соседки! Зато земля собственная. И дом. И цветочки. И тратиться ни на что не надо. И отпуск у нас будет вместе. Общий.

* * *

Димка – самый удивительный и лучший.

Едва приехали на дачу, прямиком отправился к скандальной даме Лане Сумцовой.

– Зачем? – удивилась Митрофанова.

– Хочу обеспечить тебе комфортную среду обитания, – усмехнулся журналист.

Девушка вошла в дом. Открыла окно, выходящее на враждебный участок, и приготовилась к скандалу. Но из соседкиного двора доносилось только мирное кудахтанье. И тошнотворно подвывал Стас Михайлов.

Полуянов пробыл в гостях недолго. А когда уходил – Митрофанова глазам своим не поверила, – надменная госпожа Сумцова его чуть ли не поклонами провожала. Вприскочку бежала рядом по участку, мелко-мелко трясла головой, молитвенно прикладывала руки к груди. Но Дима в ее сторону и головы не поворачивал. А когда силиконовая Лана осмелилась коснуться его предплечья, стряхнул ее длань, словно гусеницу.

– Что ты с ней сделал? – развеселилась Митрофанова.

– Я имею подход к старым дамам, – важно отозвался он. И задумчиво прибавил: – Но твоя начальница куда приятней.

– Чем же?

– У нее хотя бы недержания мочи нет. А эта как занервничала – сразу завоняла.

– Фу, – поморщилась Надя. И уточнила: – А ты ее навсегда усмирил? Или уедешь – она опять начнет на меня вопить?

– Надюшка, даже в голову не бери. Трусливых куриц достаточно один раз поставить на место. Больше она тебя не тронет. Никогда.

– Еще бы со второй соседкой разобраться! – разохотилась Митрофанова.

– Которая не здоровается? – уточнил журналист.

– Ну да.

– Не обижайся на нее. Она слепоглухая.

– Да ладно!

– Честно. Я сегодня всех твоих ближайших соседей по базам пробил. На всякий случай.

– Да ну, Дим. Глухая – вероятно. Но не может она быть слепой. Шла очень быстро, без всякой палки. Присела точно у грядки. Редиску выдернула с первого раза…