Десять железных стрел

Ботинки грохотали по доскам, мы мчались вперед. Пол трескался и проваливался под ногами. Вой ветра превратился в крик, аэробль падал все быстрее. Мы бежали извилистыми коридорами, пока не выскочили на перекресток.

И тут я вдруг поняла, что Лиетт за мной не следует.

Обернулась. Увидела, что она стоит на перепутье, глядя в коридор. Коридор, который вел обратно в ее комнату.

– Лиетт! – заорала я. – Идем!

– Но… – Ее голос был полон отчаяния. – Образец. Сосуд. Моя работа.

– Ты сейчас ее не спасешь! Идем!

– Но без нее я не смогу… – Она уставилась на меня со слезами на глазах. – Мне все еще нужно исправить…

Я схватила ее за запястье. Притянула к себе.

– Меня ты не исправишь, – зашипела я. – Зато я смогу тебя спасти.

Смогу или нет, конечно, спорный вопрос. Равно как и насколько это вежливо – поднять ее, перекинуть через плечо и броситься следом за Урдой, хоть она и кричала, и умоляла меня вернуться. Позже извинюсь, и, может быть, она даже меня простит.

Главное, что жива для этого останется.

– Ну наконец-то, блядь, – донесся раздраженный хрип Ирии, когда мы завернули за угол и увидели, как мастер дверей в изнеможении привалилась к стене, едва держась на ногах, но, очевидно, все еще весьма способная плеваться ядом. – Вы там ебучим крестиком, что ль, вышивали?

– У нас особо нет времени на…

Урда не успел закончить мысль. За него это сделал аэробль. Пол сильно накренился, заставив нас растянуться, а когда корабль вошел в пике и встал вертикально, мы с криками заскользили к ощетинившемуся острыми обломками нагромождению труб и досок в другом конце коридора.

Урда вопил. Ирия ругалась. Лиетт причитала. Я хранила молчание.

Только притянула Лиетт к себе, обернула нас обеих палантином. Прошептала ей что-то, чего сама не расслышала. Слишком громко взвилась единственной нотой песнь Госпожи Негоциант.

В мгновение ока между нами и ощерившейся грудой разинулся портал фиолетового света. Мы растворились в нем: оглохли от звучащей ноты, ослепли от плотно клубящегося, поглотившего нас фиолетового света. Я больше ничего не чувствовала. Лишь была уверена в одном.

Потому что, когда мы канули в небытие, Лиетт не отпускала моей руки.

46. Флагман

Не знаю, говорила или нет, но я ненавижу портальную магию.

Проходить сквозь нее сродни ощущению, будто ты высрал кишки, смыл их в туалет, а потом надеешься, что они выпадут на обратной стороне трубы в правильном порядке. Каждый раз, как выходишь из портала в полном анатомическом наборе – уже повод для праздника.

Если, конечно, до того в твой анатомический набор не тыкали ножами, не избивали его, не швыряли и по-другому всячески над ним не измывались.

Тогда ты выходишь с полным ощущением, что ты птичий ужин.

Я оказалась в душном нутре великого зверя. Шипели струи пара севериума, наполняя тьму взрывоопасными запахами. Металлические кишки бурлили, перегоняя драгоценную кровь через скелет из дерева и ткани. Каждые несколько секунд огромное существо вздрагивало, как будто делало глубокий ужасающий вздох.

Давящая тьма, грохот и жужжание близкого металла могли напугать любого. Подозреваю, единственная причина, почему я не боялась, была боль, такая сильная, что я просто не могла чувствовать ничего другого.

Адреналин, на котором я действовала до сих пор, вытек через бесчисленные порезы. Кожа куртки – та, что еще не превратилась в лохмотья – стала липкой и жесткой от крови. В нос била вонь моих собственных ран, в ушах звенело от драконьего рыка, тело отказывалось двигаться, пока старые и новые шрамы не закончат спор, кто саднит сильнее.

Но я все еще была жива. Жива и… и…

– Где я?

– На аэробле, – шепнул голос из мрака.

– Опять аэробль? – застонала я.

– Ну извини, баронесса Сукаштания, – прорычал другой голос. – Из-за нашей неминуемой смерти от взрыва и плана, который от и до пошел по пизде, я как-то забыла поинтересоваться, куда ведет наш спасительный портал. Надеюсь, ты сможешь меня про-бля-стить.

Ирия жива. Ну, прекрасненько.

– Так что если есть еще замечания, можешь любезно… любезно…

У Ирии перехватило дыхание, слова стали невнятными. В темноте я слышала, как Урда подполз к ней ближе.

– Ирия, – прошептал он, – ты использовала слишком много силы, да? Опять онемение.

– Не при ней, – шикнула Ирия тоном, не предназначенным для моих ушей.

Ну и ладно, я все равно только краем уха слушала. Ирия в порядке. Урда в порядке. Тогда осталась…

Моя рука дернулась в темноту, обшаривая, пытаясь найти пальцы Лиетт, но вокруг был только деревянный пол.

Нет.

Я ее потеряла. Я снова ее потеряла. Ирия облажалась. Я облажалась. Все…

– Эй.

Мягкий голос. Ее рука нащупала мое плечо, помогла встать.

– Ты жива, – прошептала я.

Дыхание сорвалось, пусть мне этого и не хотелось.

– Ты тоже, – а Лиетт не хотелось, чтобы слова прозвучали молитвой.

– Секундочку. – Следом за голосом Урды раздался скрип кожи и царапанье по дереву. – Дайте-ка я… ага. Ну вот!

В темноте вспыхнула искра. Мягкое зеленое свечение исходило от небольшой стайки сигилов, начерченной на стене. Свет набирал силу, пока не засиял, как факел, освещая улыбку Урды, восхищающегося работой рук своих.